Я буду любить тебя вечно
Шрифт:
– Здесь раньше располагался Западный бастион Лысогорского форта. Казни преступников проводились именно здесь. Виселица, на которой была казнена Аника Мозенз, находилась где-то рядом с нами, возможно именно на том месте, на котором стоим, - и он немного настороженно взглянул на девушку, словно она могла что-то подобное вспомнить.
– Видно, фантазии Романа тебя достали всерьез, раз ты можешь при такой красоте окружающей природе думать о них, - рассмеялась Юлька.
– Даже если это и так, между теми событиями и нами лежит временная пропасть, которая не должна мешать нам, живым. И эту пропасть не перейти, да и зачем, даже если это возможно?
– Ты права, в самом деле, нет необходимости в создании моста между краями этой пропасти, - обрадовался Глеб.
– И даже если удалось взглянуть краем глаза на тот край, то зачем переносить эхо тех событий в эту жизнь? Знаешь, Юлька, может, ты даже не подозреваешь, но ты большая умница!
– Я не только об этом знаю, но и кричу об этом на каждом углу, - как бы скромно опустила глаза Юлька, и внезапно громко закричала со всей силы: - Я большая умница!
– Глеб вздрогнул, и чуть было не потерял равновесие от неожиданности, стоя на крутом склоне, но она его поддержала.
– Служба помощи в самых чрезвычайных ситуациях в жизни, распишитесь в получении услуги, - деловито сообщила она, делая озабоченный вид, словно ища квитанцию. Вид у нее был чрезвычайно лукавый и соблазнительный, так что Глеб мгновенно неловко сгреб ее и поцеловал в губы. Она не ответила, а лишь прикрыла глаза и попросила: - А теперь в глазики. В один, правильно, и во второй, желательно, ушки не забудьте.
Глеб распалился и начал ее жарко целовать, чувствуя через тонкую ткань ее покорное горячее тело. Теперь она отвечала на его поцелуи, губы у нее были чрезвычайно мягкие, податливые, и чуть солоноватые.
– У тебя губы соленые, - сообщил Глеб, на мгновение оторвавшись, чтобы вдохнуть.
– Да, бывает, - согласилась она.
– Потому, что я плачу.
– И только тут он заметил, как из краешков полузакрытых глаз вытекают небольшие прозрачные капельки, скользя вниз.
– А почему ты плачешь?
– тихо спросил Глеб, осторожно целуя глазик, из которого только что скатилась слеза.
– Потому что хорошо, как еще никогда так не было, - так же тихо ответила она. Глеб крепко прижал к себе девушку, словно хотел слиться с ней в одно невиданное существо, у которого два сердца, бьющихся в такт. Ему хотелось так стоять вечность, в груди у него что то разрывалось, стучало; хотелось одновременно кричать и смеяться, а больше всего - сделать что-то хорошее для стоящего рядом человека.
– Хочешь, я на небе повешу луну?
– спросил он.
– Лгунишка, она сама вскоре взойдет, - рассмеялась она.
– Неправда. Она не взойдет, если я ее не повешу на звездном небосклоне, - ответил он.
– Поверь мне.
– Я тебе верю. Пожалуйста, не задерживай луну, это ее время, - согласилась она.
Начинало смеркаться, и, как он и пообещал, высоко в небе повисла серебряная луна.
Они поспешили к автомобилю, держась за руки, словно дети.
Всегда послушный автомобиль вдруг не хотел заводиться, а воздух все больше сгущался в ночную темень. Борясь с темнотой, Глеб достал переноску, а двигатель чихал, кашлял, но упрямо не заводился. Свечи, зажигание все было в порядке, и бензин тоже никуда не исчез. Юлька вдруг вспомнила ту ночь, когда была здесь с братом, который казался чужим, и его другом, как они встретили уродца, напугавшего их. Она обошла вокруг автомобиля, пока Глеб копошился под капотом.
– Есть!
– произнесла она торжествующе, показав грязную тряпку, которую извлекла из выхлопной трубы, и автомобиль сразу завелся.
– Здесь кроме нас был кто-то еще, чьи-то дурацкие шутки!
– как ни странно, но она не почувствовала страха.
– Авто готово - поехали, - скомандовал он сухо. Очарование вечера было испорчено чьей-то дурацкой выходкой.
– Надеюсь, что это в самом деле только шутка, - про себя пробормотал Глеб, но так, чтобы девушка не услышала. По травяному ковру он вел машину осторожно, в тоскливом предчувствии, что должно что-то произойти.
Они выехали на бетонку и повернули к выходу, но не проехали и ста метров, как дорогу им перегородили несколько лежащих стволов деревьев. За ними виднелись несколько фигур в темных балахонах. Неожиданно темнота немного отступила под светом зажженных факелов, которые кольцом окружили их автомобиль. Юльке стало очень страшно, ее тело стала бить мелкая дрожь.
– Дурацкая иллюминация, - сквозь зубы пробормотал Глеб.
– Что они хотят от нас?
– дрожащим голосом спросила Юлька.
– Я думаю, у нас еще будет возможность об этом узнать, - хмуро ответил Глеб.- А пока они хотят, чтобы мы повернули вправо. Смотри, вон ряженное чудо приглашающе размахивает факелом.
– Что ты думаешь делать?
– дрожь у Юльки усилилась, она еле сдерживалась, чтобы не зацокотать зубами.
– Думаю последовать приглашению. Иных вариантов пока не вижу, - и он свернул на едва заметную тропинку, ведущую в лесную чащу.
– Ты думаешь, мы это правильно делаем?
– спросила она у Глеба, тот только молча пожал плечами, обозначая ответ «а кто его знает». Сквозь боковые стекла в густой темноте ничего не было видно, и, к своему удивлению, Юлька успокоилась. Возможно оттого, что рядом с ней сидел человек, которому она полностью доверяла, несмотря на то, что не так давно его узнала. Вскоре свет фар вырвал из темноты бревно, перегораживающее дорогу, за которым виднелась большая лесная поляна, посредине которой стояли три вкопанных впритык деревянных столба по метру в диаметре, высотой метров пять каждый. Глеб включил дальний свет, чтобы лучше рассмотреть, и теперь стало видно, что на каждом столбе было вырезано изображение какого-то бородатого божества с явно агрессивными наклонностями.
– Языческое капище!
– больше по наитию, чем благодаря знанию истории предположил Глеб.
Темная фигура с факелом сделала приглашающий жест выйти им из автомобиля.
– Что уж терять, - разрешила Юлька сомнения Глеба, они вышли из автомобиля и двинулись на середину поляны, где развлекались гимнастическими упражнениями с десяток фигур в длинных хитонах. Когда Глеб с Юлькой подошли к изваяниям, раздался звон колокола и вокруг них образовалось кольцо. Затем кольцо разорвалось, и в разрыве они увидели деревянное кресло, на котором восседала девушка с ярко-алыми губами и ниспадающими на плечи черными как смоль волосами. Она была одета в такой же хитон, как и окружающие ее ребята и девушки. При виде ее Глеб аж присвистнул от удивления.
– Неприлично вслух высказывать восхищение чужой женщиной, - не выдержала и упрекнула его Юлька.
– Ну, это не совсем чужая женщина, - про себя пробормотал Глеб.
– Чтобы я так жила, если это не моя однокурсница Галя!
– вдруг громко вырвалось у Юльки, а Глеб вздрогнул, но не успел ничего сказать, так как одна из фигур вдруг приблизилась к ним, схватила Юльку за руку и обратилась к сидящей в кресле черноволосой девушке.
Юлька безуспешно попыталась вырвать руку, но хватка держащего ее была очень крепкой.