Я буду первым
Шрифт:
– Ирина, последнее китайское предупреждение. Еще раз ты так сделаешь, и я продам тебя в рабство неграм.
– Вообще это негров в рабство продавали.
– Я сделаю наоборот.
– Можно я приеду?
Я хочу побыть немного одна и попытаться разобраться в себе.
– Не обижайся, Ирин, но...
Она не дает мне договорить:
– Он тебе нравится, да?
– Я не знаю.
– Лен, рано или поздно придется стать взрослой. А Платон - он не такой плохой, как ты думаешь.
Она первая отключается. Я же в сумятице своих чувств не могу найти покоя.
А когда засыпаю, мне снится, что я занимаюсь сексом с Хромовым. И мне так хорошо, что
Следующую неделю меня полностью поглощает учеба и проект для гранта. Ректор разрешил мне участвовать.
Кирилл не позвонил ни разу. И не написал. Меня возмущает такое отношение. Но если он что-то чувствует к чужой невесте, то меня не надо втягивать в этот треугольник. Я не жилетка и не подушка безопасности. Я либо нужна, либо нет. Но не на конкурентной основе.
Платон тоже пропал.
Я бы может и задумалась над всем этим, если бы не была так занята.
Ирина, верная в первую очередь самой себе, как бы между делом сообщает, что Хромов уехал в Европу по делам. А когда она добавляет, что его отправил отец, я невольно задумываюсь, имеет ли Давлатов к этому какое-нибудь отношение. И зачем ему это надо.
Спрашивать у него напрямую не буду. Мне не понравится ответ, я уверена.
Поднявшись на свой этаж вечером пятницы, вижу под своей дверью Кирилла.
– Мне нужно с тобой поговорить. Пустишь?
Я не маленькая девочка, чтобы хлопать перед его носом дверью. Со мной ничего страшного не случиться, если я его выслушаю. Тем более до случая в клубе у нас с ним все было нормально. И пусть между нами не сумасшедшая страсть. Но он не притворяется, когда говорит, что я нравлюсь ему. Да и я не схожу с ума от любви к нему. Между нами ровные, спокойные отношения, которые устраивают обоих.
Поэтому мне интересны его объяснения.
– Да, проходи, - я отпираю дверь и пропускаю его внутрь.
– Разуйся, пожалуйста, - прошу его, - Тапочки дать?
– Нет, - он послушно снимает ботинки.
– Пойдем на кухню, - предлагаю Кириллу.
Хочется зеленого чая с лимоном и медом. Я, пока не увидела своего гостя, очень хотела есть, но сейчас аппетит пропал. Я уже предчувствовала, что разговор будет тяжелым.
– Чай будешь?
– спрашиваю у Кира.
– Лучше кофе.
Он устраивается за столом и напряженно рассматривает свои руки. Я ставлю чайник, мелю кофе, засыпаю его в турку, заливаю холодной водой. В заварочный чайник насыпаю заварку. Чайник закипает быстро, впрочем, как и кофе.
– Ты какой будешь?
– спрашиваю молодого человека.
– Черный, без сахара.
Сливаю темную жидкость в чашку, ставлю перед ним. Также на столе оказывается пиала с медом и нарезанный тонкими кружочками лимон. Свой чай тоже наливаю в чашку.
Устраиваюсь напротив, отхлебываю горячую жидкость, которая обжигает ротовую полость.
– Кирилл, сейчас мне важно услышать от тебя правду. Все равно, какой она будет. Что делать с ней, я решу сама. Мне не хотелось бы, чтобы ты меня обманывал.
– Я не буду врать, Лен. Ты этого не заслуживаешь, - он помолчал, а потом продолжил, - Я познакомился с Сашей четыре года назад. И влюбился в нее сразу, как только увидел. В каждое движение, в улыбку, в голос. Она хорошая, Лен. Кто бы, что не говорил. Просто... У нас все быстро закрутилось. Мне с ней... Даже не описать словами как... А без нее я думал, что не выживу. Я учился, потом стал работать, когда мать взбрыкнула. Она тоже училась и выступала. Она балерина. Но что-то пошло не так. Год назад она мне позвонила и сказала, что между нами все кончено. Я спросил, почему. Оказалось, у ее семьи большие долги. Их выкупил Дзагоев, который выставил условие, что она станет его женой. Не знаю, зачем ему это. Долги действительно огромные. И дело не только в деньгах. Так бы я попросил у Сергея. Не думаю, что он бы мне отказал. Своих средств у меня недостаточно. Я попытался встретиться с Дзагоевым, но он отказался. Только по телефону сказал, что продавать мне ничего не будет. Единственный способ для Сашиной семьи решить проблему, выдать ее за него замуж. Она согласилась. Я пробовал ее отговорить, но она словно под гипнозом. Отвечает, что не позволит своим нищенствовать. Короче, мы расстались. Полгода я был как зомби. А потом понял, что жизнь продолжается.
Многое в том, что он рассказал, казалось мне странным. Большая часть населения в России живет от зарплаты до зарплаты. И ничего. Мы тоже так жили с мамой, пока не появился Давлатов. Но я до сих пор не уверена, что от него больше пользы, чем вреда. Может, я просто злопамятная?
Кирилл объяснил мне не всё, что меня интересовало.
– А я?
– Ты... Это совсем другая история, - он грустно улыбнулся, - Ты мне нравилась еще в школе. Правда, тогда мне очень сильно хотелось тебя придушить. А после расставания с Сашей, каждый раз, когда видел тебя, мне становилось легче - дышать, жить, верить в то, что у меня все будет нормально. Ты заряжаешь меня своей непоколебимой любовью к жизни, Лена. В тот вечер в клубе наша встреча с Сашей вышла случайно. Я не пытался вызвать ревность. Ни в коем случае. Если бы знал, что она там будет, я бы нашел тысячу других мест, куда мы с тобой могли пойти и хорошо провести время. Но Саша оказалась там. И меня коротнуло. Только ты не думай, у меня с ней ничего не было. Я не знаю, что тебе наплел Платон. Я не хочу делать тебе больно. Наоборот, очень хочу, чтобы тебе было хорошо и весело. А Хромов... Не верь ему. Он еще четыре года назад говорил, что будет первым, кто тебя... Ну, ты понимаешь. Не думаю, что сейчас что-то изменилось.
Что-то такое я и подозревала, поэтому слова Кирилла меня не удивили. Но и сам Гордеев выглядел во всей этой ситуации не очень. Нужно ли мне это всё?
Он же продолжал говорить:
– Я вышел на улицу, стараясь прийти в себя. Когда вернулся, то тебя уже не было. Дзагоев сказал, что ты уехала. Я начал звонить, ты сначала не брала трубку. Потом ответила, но не стала слушать. Мне было так стыдно ехать к тебе и объяснять, что я выпил и поехал. Да, за рулем. Никогда до этого пьяным не ездил, а тогда подумал - может, не доеду, и это будет к лучшему. Лен, я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы всё у нас получилось. А Саша - это прошлое. Да, которое не отболело. Но отболит обязательно. Ты этого стоишь.
Кирилл поднял на меня больные глаза. Он, и правда, этого хочет. Вот только собираюсь ли ждать, когда стану важней для него, чем Саша? Я не готова сейчас ответить самой себе. И принимать решение, тоже не готова. Почему из всей его исповеди меня больше всего задели слова про Платона? Почему так происходит, если я этого не хочу?
Может, все мои отношения с Кириллом - это попытка спрятаться от того, что я чувствую к Платону? Потому что я чувствую, это невозможно отрицать. Только я не хочу такой зависимости, как между мамой и Сергеем. Не хочу себе такой участи. Однако в попытках сбежать от этого, не вляпываюсь ли я в еще более болезненные отношения? Когда ни я, ни Кирилл не нужны друг другу, зато очень удобны, чтобы отгородиться от реальности? Которая не соответствует нашим ожиданиям.