Я был на этой войне
Шрифт:
Кто истошно орал, кто отчаянно матерился. Кто-то громко читал что-то наподобие молитвы. Три или четыре человека, из-за пыли не разобрать кто, кричали в гарнитуру своих радиостанций, мешая друг другу:
— Нас завалило!
— Есть и убитые, и раненые!
— Пошел ты на хрен со своими «двухсотыми» — «трехсотыми»! Я сказал — убитые и раненые!
— Не знаю я сколько наших. Тут все наши!
— Не знаю!
— Медиков!
— Немедленно медиков!
— Есть тяжелые! На руках не вынесем!
— Да! Технику подгоняй!
— Духов выбить?!
С момента взрыва не прошло и минуты, а уже почти все пострадавшие были извлечены из-под завала. Оставались еще там и другие. Но
Стало понятно всем, что из-за духов на крыше и втором этаже нам не подогнать технику для эвакуации раненых и убитых. Надо выгонять их. И тут вновь раздались крики:
— На штурм!
— Идем вдарим сволочам!
— За этот взрыв я сотню в капусту изрублю!
— Ура! На штурм!
— Вперед!
— Наверх!
Не было единого командира, не было команд. Все побежали к единственной лестнице, ведущей на второй этаж. Оттуда неслись проклятия и вопли. Что именно орали духи, не разобрать. Первые подбежавшие начали из подствольников стрелять наверх. Звук разрывов гранат заметался по помещению, больно стегая барабанные перепонки. Остальные из-за узости подхода были вынуждены просто стоять, ожидая, когда им представится возможность. И вот впереди стоящие бойцы и офицеры сделали еще один залп из подствольников и шагнули наверх. Шаг — залп, потом еще два шага, и еще залп. А потом уже просто побежали, стреляя из автоматов перед собой. Все тоже побежали наверх. Толкая друг друга, подталкивая передних магазинами, выталкивая руками, все рвались на второй этаж. Остатки третьего этажа и часть крыши. Внизу нас скопилось, по моим подсчетам, не меньше шестисот человек. Опасался, что лестница не выдержит такой тяжести и обрушится вниз. Не обвалилась.
Я бегу в плотной толпе. Автоматом больно толкаю переднего. Меня так же толкают. Потом кто-то пнул меня в зад, чтобы пошевеливался. Наверху уже слышны разрывы гранат и автоматные очереди. Вперед! Вперед! Да, что же это за большая задница впереди меня так плохо шевелится?! Да пошел ты вперед! Быстрее, быстрее! Не можешь, что ли, урод, ноги передвигать. С трудом удерживаю себя, чтобы ножом не уколоть его.
Вот и миновали первую лестничную площадку. Наверх. Наверх! Что там под ногами такое мягкое. Опускаю глаза вниз. Остатки духа. По ним уже прошлось не меньше ста человек. Ноги разъезжаются на чем-то скользком и липком. Не думать, что это было когда-то человеком. Вперед! Наверх! Разве это был человек? Это был дух. И этим все сказано! Не надо разводить никаких дискуссий. Вперед! Как ты меня достал уже, задница! Иди быстрей! Не можешь? Толкай впереди идущего. Хреново толкаешь. Сильней толкай! Ублюдочное племя! Пока доберемся, всех духов перебьют.
Злость, ярость меня душат. Никого не слушаю. Все говорят только о том, что необходимо быстрее подняться. Злость на толстую задницу, что не может впереди двигаться быстрее, злость на того идиота, что постоянно подталкивает меня в спину. Не видит, что ли, что из-за какого-то толстяка я не могу идти быстрее. Я знаю, что сам не худенький, но если бы ты посмотрел, кто передо мной, то я бы показался тебе тростинкой.
Вот и показалась крыша. Темп ускоряется. Все бегут по ступеням, заваленным мусором. Ноги, кажется, вот-вот сорвутся, и упаду. Хрен! Не упаду. Стискиваю зубы и наклоняю корпус. Вперед! Вырываюсь на крышу. Бегу вправо. Там залегли бойцы и не могут выкурить каких-то духов, укрывшихся на третьем этаже. Если второй этаж почти весь уцелел, то от третьего остался лишь один угол. А вот крыша сохранилась почти полностью. Она как портик нависала над нами на семиметровой высоте. Часть духов укрылась на оставшемся углу третьего этажа. А часть забралась на крышу. Все они оказались выше нас и, не щадя патронов и гранат, поливали сверху. Уже оттаскивали наших убитых и раненых. Вот и тело духа свалилось сверху. Его никто не трогал, просто ногами отпинали подальше, чтобы не мешалось.
Что у духов, что у нас, позиции были практически одинаково неуязвимы друг для друга. Мы поливали свинцом своего противника, как могли, но толку не было никакого. Все мое естество жаждало возмездия. Я подошел к бойцам:
— У кого взрывчатка есть?
— Не знаю.
— У кого есть взрывчатка?! — заорал я, пытаясь перекрыть шум боя.
Подтащили грамм пятьдесят пластита. Мало. Я подозвал радиста с нашей бригады:
— Выйди на наших, скажи, чтобы принесли килограмм пластита и электродетонаторы. Понял?
— Понял! — боец закивал головой и радостно оскалился в улыбке.
— Не суши зубы, вызывай!
— Есть!
Злость не проходила. Она требовала выхода. Перед глазами встала картина с раздавленными телами. Вскинул автомат и дал очередь от души вверх. Надо их как-нибудь отогнать от края, а то не заложим взрывчатку. Вкратце объяснил свой план рядом стоящим. Те поняли, и мы начали усиленно обстреливать духов. Попробовали закидывать гранаты и долбить гадов из подствольников и «мух». Вроде помогло. Отошли от края, откатились. Знай наших!
Тут уже подоспели и наши бригадные саперы. Притащили большой кусок желтоватого пластита и детонаторы с проводом. Сейчас пойдет потеха!
— Мужики! Вы только не переборщите, а то все здание завалите вместе с нами!
— Не боись!
— Здесь немного будет. Сейчас духов как яблоки-падалицу будем собирать.
— Давай, зажарим скотов!
— Эх, огнемета, жаль, нет!
— Еще раз, мужики, отгоним духов от края!
— Давай! Огонь!
И все начали вновь в бешеном темпе обстреливать засевших наверху духов. Пули рикошетили от стен, уходили вверх. Ручная граната, брошенная вверх, ударилась и отскочила обратно вниз. Упала на площадь. Никто из наших не пострадал.
— Ты что делаешь, чурка долбаный?
— Я же не специально!
— Да меня не гребет, специально или нет. Чуть не угробил. Идиот!
— Бери от подствольника гранату, бей о каблук, а потом кидай.
— А не взорвется в руках?
— Не бойся, попробуй!
Тот попробовал. Получилось. Остальные тоже, узнав о нашей задумке, начали обстреливать «своих» духов, отгоняя их подальше от края. Наши саперы быстро работали. Широкой черной изолентой привязали бруски взрывчатки к сохранившимся колоннам, воткнули электродетонаторы, по одному запасному на всякий случай, и побежали обратно. И вот он настал. Настал Судный День. Молитесь своему Аллаху, ублюдочное племя. Сапер закрепил концы проводов в своей «адской машинке» и начал крутить рукоятку. А затем резко надавил небольшую черную кнопку.
Раздался оглушительный взрыв, и кирпичная кладка рухнула вниз. Были слышны короткие, полные ужаса человеческие крики, когда раздался взрыв. Под этими кирпичами нашли свою смерть духи. Так и надо. Око за око! Еще духи остались на остатках крыши. Там тоже работали саперы. И теперь потащили свою «машинку» в тот угол.
— Крыша не обвалится?
— Не знаю.
— Давай подальше уберемся.
Послышались команды, и толпа отхлынула и освободила угол. Саперы тоже отошли подальше. Снова быстро покрутили рукоятку, нажали на кнопку, и грянул взрыв. Здесь уже кровля медленно наклонилась и падала не на второй этаж, а на улицу. Сначала посыпались духи, а следом рухнула крыша, завалив их собой. Высота, с которой они слетели, была метров двенадцать, да еще бетонные перекрытия сверху… Нормально, я даже не подходил к краю посмотреть. А народ пошел.