Я - четвертый
Шрифт:
— Кто это? — спокойно спрашиваю я.
— Они.
— Что?
— Они сказали, что будут наблюдать. Что они знают, что кто-то придет.
Мы слышим тихие шаги на первом этаже.
Генри и Сэм уставились друг на друга, оба в ужасе.
— Почему ты нам не сказал?
— Они сказали, что убьют меня. И мою семью.
Я бегу к окну и осматриваюсь. Мы на втором этаже. До земли шесть метров. Двор окружен забором высотой в два с половиной метра из деревянного штакетника. Я быстро возвращаюсь к лестнице и заглядываю вниз. Я вижу три огромные фигуры в длинных черных пальто, черных шляпах и темных очках. У них в руках длинные светящиеся мечи. Мы никак не можем спуститься
У меня есть секунда или две, чтобы действовать. Окна разобьются, если мы пройдем через них. Наш единственный шанс — это двери, ведущие на веранду на втором этаже. Я открываю их при помощи телекинеза. Снаружи темно. Я слышу поднимающиеся по ступеням шаги. Подтягиваю к себе Сэма и Генри и забрасываю их себе на плечи, как мешки с картошкой.
— Что ты делаешь? — шепчет Генри.
— Понятия не имею, — говорю я. — Но надеюсь, что это сработает.
Как только я вижу верх шляпы первого могадорцы, я бросаюсь к дверям и у самых перил веранды прыгаю. Мы летим в ночном небе. Парим две или три секунды. Я вижу проезжающие внизу машины. Вижу людей на тротуаре. Я не знаю, ни где мы приземлимся, ни того, выдержит ли мое тело при приземлении такую тяжесть. Когда мы ударяемся о крышу дома, стоящего через дорогу, я падаю, а Сэм и Генри оказываются на мне. Мне нечем дышать и мне кажется, что я сломал ноги. Сэм начинает вставать, но Генри удерживает его. Он тащит меня на дальний конец крыши и спрашивает, могу ли я при помощи телекинеза опустить его и Сэма на землю. Я могу и опускаю. Генри говорит мне, что я должен спрыгнуть. Я встаю на ноги, которые стали как ватные и все еще болят, и перед самым прыжком оборачиваюсь и вижу, что на веранде с растерянным видом стоят трое могадорцев. Их мечи сверкают. Не теряя ни секунды, мы уходим, не замеченные ими.
Мы направляемся к пикапу Сэма. Генри и Сэм помогают мне идти. Берни нас ждет. Мы решаем оставить пикап Генри, потому что они, скорее всего, знают, как он выглядит, и отследят его. Мы выезжаем из Атенса, и Генри направляет машину обратно в Парадайз, который действительно кажется раем после этой ночи.
Генри рассказывает Сэму все с самого начала. Он не останавливается, пока мы не подъезжаем к нашему дому. Все еще темно. Сэм смотрит на меня.
— Невероятно, — говорит он и улыбается. — Ничего круче я в жизни не слышал.
Я смотрю на него и вижу, что он наконец получил подтверждения, которых ждал всю жизнь, и уверенность, что не зря тратил время, копаясь в теориях заговоров, чтобы найти разгадку исчезновения своего отца.
— Ты действительно огнеупорный? — спрашивает он.
— Да, — говорю я.
— Бог мой, это потрясающе.
— Спасибо, Сэм.
— А ты можешь летать? — спрашивает он. Сначала я думаю, что он шутит, но потом вижу, что нет.
— Я не могу летать. Я устойчив к огню и могу заставить светиться свои руки. У меня есть телекинез, которым я овладел только вчера. Вскоре должны проявиться и другие части Наследия. Во всяком случае, мы так думаем. Но я понятия не имею, какими именно они будут.
— Надеюсь, ты научишься становиться невидимым, — говорит Сэм.
— Мой дедушка мог. И все, чего он касался, тоже становилось невидимым.
—
— Да.
Он начинает смеяться.
— До сих пор не могу поверить, как вы вдвоем сами сумели доехать до Атенса, — говорит Генри. — Вы, парни, просто нечто. Когда мы остановились заправиться, я увидел, что номерные знаки уже четыре года как недействительны. Не представляю, как вас не остановили.
— Впредь можете рассчитывать на меня, — замечает Сэм. — Я сделаю все, чтобы помочь их остановить. Особенно потому, что, бьюсь об заклад, это они похитили моего отца.
— Спасибо, Сэм, — говорит Генри. — Самое важное, что ты можешь сделать, — это сохранить наш секрет. Если кто-нибудь еще узнает об этом, мы можем умереть.
— Не волнуйтесь. Я никому ничего не скажу. Не хочу, чтобы Джон испытывал на мне свои способности.
Мы смеемся, я еще раз благодарю Сэма, и он уезжает.
Мы с Генри входим в дом. Хотя я и спал по дороге обратно, я все равно чувствую себя измученным. Я ложусь на диван. Генри садится в кресло напротив.
— Сэм не проговорится, — говорю я.
Он не отвечает, уставившись в пол.
— Они не знают, что мы здесь, — замечаю я.
Он поднимает на меня глаза.
— Они не знают, — повторяю я. — Иначе они бы ехали за нами.
Он по-прежнему молчит. Я не выдерживаю.
— Я не уеду из Огайо из-за одних только подозрений.
Генри встает.
— Я рад, что у тебя появился друг. И я думаю, что Сара просто замечательная. Но мы не можем здесь оставаться. Я начинаю собираться, — заявляет он.
— Нет.
— Когда мы упакуемся, я пойду в город и куплю новый пикап. Нам надо убираться отсюда. Может, они и не следовали за нами, но они знают, что едва нас не поймали и что мы можем быть где-то поблизости. Я думаю, что человек, который позвонил в журнал, на самом деле схватил одного из них. Это и была его история: что он его схватил, пытал, пока тот не заговорил, а потом убил. Мы не знаем их технологию слежки, но не думаю, что у них уйдет много времени на то, чтобы нас найти. А когда они нас найдут, мы умрем. Твое Наследие проявляется, и ты становишься сильнее, но ты еще совсем не способен сражаться с ними.
Он выходит из комнаты. Я сажусь. Я не хочу уезжать. Впервые в жизни у меня появился настоящий друг. Друг, который знает, кто я, и не боится, и не думает, что я какой-то урод. Друг, который готов сражаться вместе со мной и идти на риск. И у меня есть девушка. Кто-то, кто хочет быть со мной, даже не зная, кто я. Кто-то, кто делает меня счастливым, ради кого я готов драться и идти на риск, чтобы защитить. Еще не все мое Наследие проявилось, но уже достаточно. Я справился с тремя взрослыми мужчинами. И у них не было против меня никаких шансов. Они были для меня как малые дети. Я мог делать с ними все, что захочу. Мы теперь знаем, что люди тоже умеют сражаться, захватывать могадорцев, причинять им вред и убивать. Если люди могут, то я уж точно смогу. Я не хочу уезжать. У меня есть друг и есть девушка. Я никуда не поеду.
Генри возвращается из своей комнаты. Он несет Лориенский Ларец, наше самое ценное имущество.
— Генри, — говорю я.
— Да?
— Мы никуда не едем.
— Едем.
— Можешь уезжать, если хочешь, а я буду жить у Сэма. Я не еду.
— Не тебе решать.
— Не мне? Я думал, это за мной охотятся. Я думал, что это я нахожусь в опасности. Ты мог бы уйти прямо сейчас, и могадорцы никогда не стали бы тебя искать. Ты мог бы прожить хорошую, долгую, нормальную жизнь. Ты мог бы делать все, что хочешь. Я не могу. Они всегда будут меня преследовать. Они всегда будут стараться найти меня и убить. Мне пятнадцать лет. Я уже не ребенок. И я принимаю решение.