Я, два вампира и дракон
Шрифт:
Я с ужасом наблюдала за тем, как порошок мгновенно растворяется в прозрачном вине. Если бы не расслабляющее заклятие, лишившее воли, меня бы трясло как от удара током. Я попыталась закричать, но из горла, будто в ночном кошмаре, вышел слабый писк.
Да что же такое-то, ну… Спасите хоть кто-нибудь…
По щеке стекла слеза. Я еще слишком молода, чтобы умирать! Да и как быть с предсказанием Сибиллы о рождении сына? Боже, ответь, пожалуйста, я хотя бы попаду в рай?
Лишь спустя несколько секунд я сообразила, что поторопилась прощаться с жизнью. Кристаллы яда давно растворились, но Тереза до сих пор не убрала от бокала руку с пустым пакетиком. На лице ведьмы появилось мучительное выражение, скоро превратившееся в гримасу боли. А мой страх сменился недоумением.
Что вообще происходит?
Из приоткрытого рта несостоявшейся убийцы вырвался стон. На уголок губ из носа стекла капля крови, а за ней, одна стремительнее другой, вторая и третья. По очереди они падали в бокал, растворяясь в желтоватом гави и придавая итальянскому вину зловещий оттенок.
Настолько резкое, обильное кровотечение не могло быть естественным, но я категорически не понимала, в чем причина. Ни Драгана, ни Марко в комнате нет. Леонарда я не призывала, о чем теперь страшно жалела. Надо было плюнуть на то, что у меня больше нет для него безопасных предложений: риск попасть в должники к демону сейчас казался лучше, чем верная смерть. Что тогда с Терезой? Неужели порошок так токсичен, что отравил ее через упаковку?
Покачнувшись, ведьма начала падать на паркет. Она попыталась зацепиться за стол, но это не помогло. Рука соскользнула с гладкой столешницы, и Тереза, тяжело, неловко завалившись на бок, затихла на полу.
В тот же миг сдерживающее заклинание растаяло. Снова чувствуя себя полной сил, я вскочила с сиденья, вооружилась увесистой подставкой для ручек и кинулась к Терезе.
Сама не знаю, что я собиралась делать с этой подставкой, но применять ее было уже поздно. Жуткими налитыми кровью глазами ведьма таращилась в пустоту и не дышала.
Я поскорее отскочила. Такое внезапное избавление от гибели – это, конечно, прекрасно, но мало ли что. Мне не просто не хотелось приближаться к мертвой предательнице – с учетом обстоятельств ее смерти это могло быть попросту опасно.
– Катя, Катя!
Приглушенный голос раздался как будто бы из-за окна. Я оглянулась на загораживающую его штору, прижалась к стене и, держа наизготове подставку для ручек, медленно, очень медленно отодвинула ткань.
Интуиция не сообщала ничего хорошего. Замковый дух взволновался уже давно, но, пока меня пытались напоить ядом, прислушиваться к его беспокойству было некогда. Теперь же я улавливала отчетливые сигналы хранителя Серениты о том, что возле дома шастает кто-то чужой. Это мог быть напившийся друид из французской общины, который воспылал любовью к долгоруковскому саду и вчера на ломаном английском умолял дать ему там пожить в палатке, а могли быть и впущенные Терезой колесничие.
Снова становиться мишенью для пуль мне однозначно не улыбалось. Если там все же Дитрих, прежде чем достать меня, он получит увесистой металлической хренью в лоб!
Увидев, кто там, я с огромным облегчением опустила подставку для ручек. Кажется, даже дышать стало легче.
За окном на фоне темнеющего неба парили Марко и… Костя. Глаза у обоих светились красным. Костя толкнул прикрытое окно, ловко вскочил на подоконник и спрыгнул на паркет в кабинете.
В тот же миг я очутилась у вампира в объятиях. Таких крепких, что заныли кости.
– Костя… – прошептала я, прижимаясь к нему.
– Раду, – тихо сказал он. – Мое настоящее имя – Раду. Вверяю его тебе, Катерина, чтобы ты единственная им владела. Отныне тебе стоит лишь позвать меня, и я услышу, даже если буду на другом конце земли.
– Спасибо. Спасибо, Раду.
Я не знала, какими еще словами выразить свою благодарность, только сильнее вжалась в его широкую грудь. Привычная прохлада вампирской кожи уже давно перестала казаться холодностью: я знала, что там, внутри, у Кости-Раду горячее, нежное, любящее сердце.
Он меня не бросил. Все это время был где-то рядом, чтобы успеть в самый ответственный момент. Теперь стало ясно, что загадочная смерть Терезы – дело их с Марко рук. Вернее, их зова крови. Они не могли войти из-за наложенного ведьмой барьера, поэтому нашли способ остановить ее извне, воспользовавшись тем, что я не заперла до конца окно.
Кстати, а, извините, на чем это они поднялись до уровня второго этажа?
Подумав об этом, я оторвалась от груди любимого мужчины и оторопело глянула за подоконник. Марко все еще сидел там – на прямоугольнике, который висел прямо в воздухе как будто бы сам собой. Когда я разглядела персидские узоры и кисточки по углам, с губ сорвалось:
– Ковер-самолет? Вы прилетели ко мне на ковре-самолете?!
– А что такого? – удивленно посмотрел на меня Марко. – Вампиры – это тебе не тараканы, по стенам ползать не умеют. Идиот Драган куда-то провалился, без него я к барьеру даже подойти не мог. Как нам еще было до тебя добраться? Ну, смотались в сокровищницу, прихватили коврик. Чего он там без дела валяется.
Я нервно засмеялась. Ну да, это же так естественно – прилетать на помощь на коврах-самолетах! Чего-то такого следовало ожидать от сумасшедшей общины потустороннего народа.
Хотя ситуация в целом была совсем не веселой и оставались другие проблемы, требующие срочного решения, смех меня не отпускал. Это уже была элементарная истерика, нагнавшая меня после смертельной опасности. Я согнулась, пытаясь успокоиться и вытирая выступившие на глазах слезы.
Помогло прикосновение Кости… «Раду», – мысленно поправилась я.
– Катя, ты как? – с тревогой спросил вампир.
– В порядке. – Я перевела дыхание и выпрямилась. – Драган – где он? Я волнуюсь. Тереза сказала, что впустила в Серениту Дитриха и еще нескольких инквизиторов. Кажется, кто-то из них уже в замке. Беатриче и Лоренцо тоже в опасности.
Раду посмотрел на брата.
– Ты видел Драгана последним. Куда он пошел?
Марко заерзал. Он мог быть сколько угодно равнодушным ко всем, кроме брата, и постоянно ругаться с Драганом, но чувствовалось, что лохматого и зеленоглазого дракона он, пусть и неосознанно, тоже причисляет к своей семье. А против удара по голове дубиной исподтишка или выстрела в упор не выстоит даже дракон, тем более в человеческой форме.
– Мы пропустили Терезу, как договаривались. Потом он вышел во двор. Хотел там обернуться в ящерицу и шмальнуть огнем по барьеру оттуда, заодно всеобщее внимание привлечь. А потом взял и пропал. Тут ты подоспел, и мне уже стало не до Драгана.