Я, два вампира и дракон
Шрифт:
Пока что. На шее парня смыкались железные пальцы Марко. Одно их движение – и инквизитор будет мертв.
Рядом с вампиром угрожающе рычал Драган. Его привычное добродушие бесследно истаяло, лицо исказилось в зверином оскале. В кои-то веки ради праздника Драган оделся в джинсы с футболкой, и из-под рукава текла кровь.
Значит, стреляли все-таки в него. И попали.
– Иди сюда, хозяйка, – произнес по-английски Дитрих. Он не спускал глаз с вампира и дракона. – Обменяем жизнь на жизнь. Или я убью вашу подружку.
Голос инквизитора звенел от напряжения. Он знал, что Тереза их подставила и что он обречен. Нападение на меня провалилось. Судя по вспышкам и крикам возле дома Беатриче, нимфа тоже защищалась вполне успешно. На площади больше никого не было – только недоеденные закуски и брошенные бокалы на накрытых столах. Очевидно, Раду увел всех на помощь ореаде, а это значило, что поддержать Дитриха никто из его друзей не придет.
– Сиди там, Катя! – рявкнул Драган. – Не вздумай подставляться. Только слово скажи, и мы…
– Нет, – прервала я. – Ничего не делайте.
Я не собиралась рисковать жизнью подруги.
Запертые двери не были преградой для домашних демонов. По приказу они за считаные секунды оттащили стеллаж, который я не сдвинула бы и на сантиметр, и освободили для меня путь.
Странно – именно сейчас мне не было страшно. Возможно, потому что поводов бояться за этот вечер навалилось столько, что страх просто иссяк.
Я спустилась с крыльца не одна, а со свитой из мелких бесов. Они окружили меня кольцом, шипя, ругаясь по-демонски и кровожадно облизываясь на всех, кто мог бы преградить мне дорогу.
Ступив на дорожку перед домом, я вдруг поняла, что Драган, говоря «мы», имел в виду не только себя и Марко. За спиной Дитриха в опасной близости к нему сверкал красноватыми глазами Раду. Он обеспечил подмогу для Беатриче, но сам вернулся ко мне. Причем не в одиночку. Чуть дальше в темноте обнажал вампирские клыки Лоренцо. Притаились в листве магнолии крошечные пикси. Свет фонарей бликами расходился по топору Харальда, единственного из гномьей семьи, кто шум драки любил больше гула и жара кузницы. Даже лепрекон Джо, при первой встрече обливший меня презрением, был здесь, держа смычок от скрипки как оружие. Рядом с границей замка я видела и другие, не столько узнаваемые силуэты, которые тем не менее пришли спасать новую хозяйку их общины.
Все они ждали одного моего слова, чтобы напасть.
– Предлагаю обмен, – отрывисто произнес Дитрих. – Вы отпускаете его, – немец кивнул на парнишку в руках Марко. – Он уходит. Затем я отпускаю вашу ведьму.
Честно говоря, я удивилась. Козимо достаточно рассказал об этом подонке – о том, как Дитрих угрожал искалечить его девушку, как избивал его самого. После такого скорее следовало ожидать, что инквизитор выменяет жизнь Сибиллы на свою.
Может, даже у тех, кто беспричинно врывается в чужие дома и пытается убить их хозяев, есть какое-то представление о благородстве?
Лоренцо картинно рассмеялся:
– Что нам мешает убить тебя прямо сейчас?
– То, что на меня не действуют ваши трюки. Прежде чем кто-то из вас до меня дотронется, я перережу ведьме горло.
В глазах у Сибиллы стояла паника. Хотя жара на вершине горы уже сменилась ночной прохладой, пряди волос предсказательницы прилипли к вспотевшему лбу.
– Откуда нам знать, что ты отпустишь девушку?
Раду почти рычал. По напряженной позе, по выражению лица было заметно, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на колесничего. В течение нескольких лет Дитрих убивал его товарищей-вампиров и постоянно ускользал, а теперь находился прямо перед ним и в то же время был невероятно далек. Во всяком случае, пока держал нож у шеи Сибиллы.
– Ниоткуда. Вам придется положиться на мое честное слово. А мне – на ваше, что вы не станете преследовать Жана.
Услышав свое имя, парнишка трепыхнулся. Тщетно – высокий, крепкий, следящий за физической формой Марко легко его удержал бы, даже не будучи вампиром.
Взгляд на Жана заставил меня проникнуться к инквизиции еще большим отвращением, чем раньше. Он же почти ребенок! Кем надо быть, чтобы посылать в бой мальчишек? И как ему задурили голову, что он согласился атаковать деревню с мирными жителями, убивать женщин прямо на глазах их детей? Я бы еще поняла, почему кто-то может ненавидеть Лоренцо. Но отдать приказ убить Беатриче?!
Я стиснула кулаки. Пора положить конец всему этому безумию.
Лоренцо уже начал говорить что-то о том, что из деревни никто не уйдет, но я его перебила:
– Марко, отпусти мальчика. Мы не дикие звери и не инквизиция, чтобы убивать подростков, женщин и стариков.
Лоренцо скорчил презрительную гримасу.
– Начнем теперь отпускать врагов, которые сами пришли к нам прямо в руки?
– Врагов? Их на нас натравила Тереза! – возмутилась я. – Не просто одна из нас, а человек, годами руководивший общиной! Что от нас останется, если мы будем решать проблемы убийствами? Хватит крови, Лоренцо. Вы и так уже наломали дров – сначала с Сибиллой, потом с желанием во что бы то ни стало атаковать штаб инквизиции. Давайте хоть раз попробуем решить все мирно.
Мои слова встретила мрачная тишина. Никто не хотел решать все мирно. Драган, прижимающий руку к плечу, был злым из-за того, что его ранили. Раду сверлил красными глазами Дитриха, наверняка уже представляя его в виде чучела над камином. Лоренцо вообще только дай пролить чью-нибудь кровь. Остальным испортили праздник, пытались убить их соседей и друзей. Виноватые должны за это заплатить.
Марко неожиданно убрал руки от молодого инквизитора и толкнул его вперед. Жан, по инерции спустившись вниз по ступеням крыльца, обернулся и ошарашенно посмотрел на вампира. Ладонь мальчишки потянулась к шее, как будто он не верил, что его освободили.
– Хозяйка говорит – я делаю, – громко сказал Марко, как ни в чем не бывало отряхивая руки.
Я тихонько перевела дыхание. Все же он не такой дурак, каким его многие считают.
Жан оглянулся на нас, затем на Дитриха.
– Как только доберешься до машины, позвони, – сказал немец. – Ты знаешь как.
Мальчишка медленно, продолжая следить за нами, сдвинулся к воротам. Чем дальше мы становились, тем больше ускорялся его шаг. Оказавшись за бывшими крепостными стенами, он окончательно перешел на бег и стремительно пропал из виду.