Я хочу, чтобы...
Шрифт:
– Амин, ты не меняешься! Меня всегда восхищало, как ты умеешь говорить положенный придворный речитатив так, что собеседник не сразу догадается, что его послали к гулям шайтана на пир… Как ты жил… в Бахре, да? Я только-только отправил туда надёжных людей, а ты сорвался с места… Неужели шайтан шепнул? Я всегда думал, что ты с ним в сговоре, - хохотнул Халиб.
– Ну так что? Мне говорили, ты работал грузчиком у торговцев и жил в жалкой лачуге на окраине. И сутками ходил голодный, когда рынок закрывался на праздничные дни. Да? Бедный, бедный шехзаде Амин!
Амин, прикрыв глаза и расслабившись, сидел молча.
– Что-то всё-таки меняется, - хмыкнул Халиб, глядя на него.
– Раньше ты бы подобное не стерпел. Это тот торговец приучил тебя к послушанию? Или ещё на корабле… А, Амин?
Юноша молчал.
– А если бы я прислал сюда палача с кнутом - ты бы не был таким тихим, - усмехнулся султан.
– Стоит, брат?
Амин поднял на него спокойный взгляд.
– Зачем ты пришёл?
– Конечно же, поиздеваться над тобой, это же так весело, - рассмеялся Халиб.
– Тогда зови палача, - пожал плечами Амин, снова опуская взгляд.
– Будет ещё веселее.
И даже не вздрогнул, когда султан захохотал - смачно и раскатисто, тон в тон звучащим где-то неподалёку крикам: очевидно, палач как раз работал.
– Как ты оказался в моих комнатах?
– быстро спросил Халиб, оборвав смех.
– Это комнаты нашего отца, - медленно произнёс Амин, не поднимая глаз.
– Это комнаты султана, - поправил Халиб.
– Отец умер, и султан теперь я. Так как ты оказался там? Ни городская, ни дворцовая охрана тебя не видели. По последним известиям, ты был в Гарибе.
– Значит, у тебя нерадивые соглядатаи, - протянул Амин.
– И стражи.
– Думаешь?
– вскинул брови султан.
– До тебя я ими был доволен. И потом появление в искрах золота и чёрном дыму… наводит на мысли о магии. К какому из джинов ты сунулся?
Амин молча сидел, обнимая колени руками.
– Разве ты забыл уроки Салах-аги? Никогда не лезь к джинам, - пожурил Халиб.
– Ладно. Не желаешь говорить - не надо. А вот это у тебя откуда?
– перед глазами Амина мелькнула его джамбия.
– У джина украл?
Амин проводил её тоскливым взглядом.
– Да.
– Ай-ай, нехороший мальчик!
– рассмеялся Халиб.
– Не бери ничего у джина - это второй урок. Третий помнишь?
– Ничего не проси, - откликнулся Амин.
– Молодец!
– улыбнулся султан. И, подобрав факел, выпрямился.
– Да, я уже говорил, что тебя казнят на рассвете. Я ещё не придумал, что это будет, но должно получиться красиво и зрелищно. Ты же тоже любишь зрелища, да, Амин?
– и, не дожидаясь ответа, взялся за дверь.
– Брат!
– вскинулся Амин.
– Подожди.
Халиб глянул на него, хмуря брови.
– Амин, не рушь моё доброе мнение о тебе - просить меня передумать бесполезно. Мне казалось, я хорошо это тебе объяснил ещё…
– Какие у нас отношения с Гарибой?
Факел дрогнул, тени заскакали по каменным стенам.
– Ты решил напоследок заняться политикой?
– изумился Халиб.
– И что Гариба?
– Это богатая страна с небольшим гарнизоном и почти не охраняющейся столицей. У её султана даже нет наследников, - быстро-быстро заговорил Амин, вглядываясь в лицо Халиба.
– Завоевать её…
– Ещё и военачальником, - перебил султан, качая головой.
– Тебе-то что с Гарибы, а, Амин?
– Мой друг в плену у султана, - отвернувшись, тихо ответил Амин.
– Ты был ещё и настолько беспечен, что обзавёлся друзьями?
– усмехнулся Халиб.
– Хватит, мне надоел этот бред. Прощай, брат.
– Халиб, пожалуйста!
– сорвавшись с места, Амин бросился к ногам брата, обнял высокие сапоги, прижался лбом к коленям.
– Пожалуйста! Мы братья, прошу, исполни моё последнее желание: помоги моему другу, и я умру, прославляя тебя перед Аллат. Прошу тебя, брат, умоляю!
– А я уж думал, никогда этого не увижу, - высвобождаясь и отступая на шаг, довольно усмехнулся Халиб.
Дверь захлопнулась, чуть не ударив Амина по лицу, засов со скрипом вошёл в пазы.
– Хорошо… брат, - раздалось приглушённое.
– Я подумаю.
И искорка факела, замигав, пропала за поворотом коридора.
Амин прижался щекой к стене и, обняв себя руками, попытался улыбнуться. Но не убедил получившейся гримасой даже пялящуюся на него крысу.
***
Сапоги стучали по каменному полу. Шаги вразнобой - шли несколько человек.
Амин поднял голову и горячо взмолился Аллат - хотя уместнее было бы Вадду, ведь в его владениях скоро окажется.
По крайней мере, он знает, каково там.
И он был прав, что не сумеет подняться - стражникам пришлось полдороги тащить его под руки. “Не волочь”, - с усмешкой отметил Амин. Неужели последняя дань уважения? Он всё-таки шехзаде. Каким бы он ни был, он шехзаде - кровь от крови с великими властителями древней Яммы.
О том, что он кровь от крови с Халибом, Амин старался не думать.
Когда солнце ослепило, многоголосый шум оглушил, и Амина швырнули на песок, он понял - не уважения. Страже просто приказали не калечить его раньше времени.
Брат действительно постарался обставить его смерть поинтересней. Публичные казни не были в Ямме редкостью, но при последнем султане, их отце, они редко проводились на Арене. Великий Сейфуллах не считал достойным заставлять пленников или преступников сражаться. Полагал лицемерием скудный шанс выжить, и никогда не любил издеваться над беспомощными.