Я хотел получить миллион
Шрифт:
– А откуда к тебе придут десять тысяч долларов? Ты же сказал, что у тебя нет денег, – недоверчиво спросила Глория.
Я самодовольно улыбнулся:
– Это сейчас у меня их нет, крошка. Но через неделю они у меня будут. Часть денег, полученных у Диаса, я потратил на приобретение выгодных акций пополам с другом. Они принесут пятнадцать тысяч долларов, а стоят всего пять тысяч. Десять тысяч для тебя и пять тысяч для меня.
Я уже догадывался, что ее всю жизнь надували мужчины и что она была очень доверчива.
Я наблюдал, как Глория усиленно думала, и постарался ей не мешать.
– А какая у меня может быть уверенность, что ты меня не обманешь? – не сдавалась она.
– Готов поклясться на могиле отца.
Она подозрительно посмотрела на меня.
– А может, твой отец жив?
– Боже мой, ну что за женщина! Позвони на небо. Там тебе скажут…
Она подумала еще немного, но жадность все-таки взяла верх над осторожностью и благоразумием.
– Хорошо, я это сделаю, но только попробуй надуть меня и не дать денег…
Вашингтон Смит опять пришел к нам, на этот раз к ленчу. Ему звонил Хэмэл и сказал, что вернется к вечеру. Заболел директор фильма, и встреча откладывалась на неделю.
– А как миссис Хэмэл? – спросил я.
– Ей значительно лучше. Она уехала вскоре после завтрака. Наверное, поехала покататься на яхте. Солнце и море – великие целители.
Когда мы уже заканчивали ленч, послышался глухой звук мотора.
Смит тотчас поднялся.
– Это, должно быть, миссис Хэмэл вернулась, – сказал он. – Пожалуй, пойду.
– Ну, что вы, мистер Смит, – по-детски капризно произнес Джарвис. – Неужели вы не попробуете сыра? Это ведь «Стилтон», который я специально раздобыл, чтобы угостить вас.
Смит заколебался, но потом уселся снова.
– «Стилтон», какая прелесть!
Я отодвинул стул.
– Пожалуй, пойду осмотрю все вокруг и скоро вернусь, – проговорил я и кивнул Джарвису, направляясь по дорожке к воротам.
Как только коттедж скрылся за деревьями, я припустился бегом и, подбежав к заветному дереву, вскарабкался на него.
Перед домом Хэмэла, с другой стороны забора, стоял «феррари», передняя дверца которого была открыта.
Минут через пять появилась Нэнси. На ней был темно-синий свитер, широкие брюки и темно-вишневые босоножки. Волосы были обвиты красным шарфом, а огромные черные очки скрывали половину лица. Она села в машину и направилась к воротам, которые автоматически раскрылись.
Спустившись с дерева, я побрел к коттеджу. Смит вопросительно посмотрел на меня, когда я занял место за столом.
– Она уехала, – сказал я. – Должно быть, что-нибудь забыла.
– Да, дамы часто забывают всякие мелочи. Я оставил ей записку, сообщив, что мистер
Смит ушел после 15.00. Джарвис отправился прилечь, а я устроился в тени и тоже заснул.
Около девятнадцати часов, пока Джарвис хлопотал с обедом, я опять залез на свой излюбленный пост.
«Феррари» на месте не было. Через несколько минут подъехало такси, из которого вышел Хэмэл.
Рассчитавшись с шофером и вынув ключ, он открыл ворота и пошел по дорожке, не закрыв их.
Я подумал о том, где могла бы быть сейчас Нэнси. Ее не было дома уже шесть часов.
Спустившись с дерева, я пошел к коттеджу.
– А вот и вы, мистер Андерсен. Я уж было хотел позвать вас, – сказал Джарвис. – Думаю, обед вам понравится.
На серебряном блюде лежала великолепная осетрина под овощным соусом.
– Выглядит аппетитно, мистер Джарвис, особенно для двух изнуренных работой мужчин, – пошутил я, садясь за стол.
– По-моему, шампанское к осетрине, это прекрасно, – сказал он. – Я поставил бутылку на лед.
«Да, – подумал я, – живут же люди!»
Стрелка часов уже перевалила за восемь, и мы мирно потягивали кофе с бренди, когда раздался выстрел.
Поставив чашку, я рывком поднялся на ноги. Выстрел донесся с ранчо Хэмэла, в этом я не сомневался. Оставив ничего не понимавшего Джарвиса с открытым ртом, я понесся к воротам и дальше к дому Хэмэла. Толкнув незапертые ворота ограды и подбежав к парадной двери, я увидел Смита. Он весь трясся, глаза были выпучены, лицо сделалось серым, как свинец.
– О, мистер Андерсен…
– Спокойно, – сказал я, хватая его за рукав.
– Там… мистер Хэмэл… он в кабинете, – еле произнес Смит, и ноги его подкосились.
Вскоре я уже мчался по просторному вестибюлю. Там я наткнулся на старую полную негритянку, сидевшую на стуле, которая, закрыв лицо фартуком, издавала заунывные звуки.
Я пересек патио, оказавшись у кабинета Хэмэла. Дверь была настежь открыта. В нос ударил запах порохового дыма…
Хэмэл сидел за письменным столом, устремив неподвижный взгляд куда-то вверх. Кровь медленно стекала маленькой струйкой по правой стороне щеки из небольшой дырочки в виске.
Потрясенный, я долго стоял, глядя на него с единственной мыслью, что мой миллион уплыл.
Наконец, выйдя из оцепенения, я подошел к столу. На полу у стула лежала «беретта» калибра 6,35… Окна были закрыты, работал кондиционер. Перед Хэмэлом стояла пишущая машинка с вложенным в нее листом бумаги.
Я наклонился и прочел:
«К чему продолжать, если не можешь быть с женщиной. Я испытал себя в двух браках. К чему продолжать?»
Я отошел в сторону и уставился на мертвеца.