Я и мой оригинал
Шрифт:
— Да, — кивнула Альмод. — Я не умею обустраивать женские спальни, а потому попросил Вивиану этим заняться. Но, кажется, она немного…
Он замялся и впервые за все время нашего общения я увидела у него какие-то еще эмоции, помимо ярости и злости. Бородачу было неловко. Он неуверенным и одновременно смущенным взглядом обвел окружающее нас розовое помешательство и не нашелся, что сказать.
— …перестаралась, — вновь подсказала я. — А Вивиан — это у нас кто?
— Вивиана, — странно кашлянув, поправил меня Альмод. — Моя невеста.
— Если она — невеста, то кто тогда я? Пойми меня правильно, не то, чтобы я претендовала на твою руку, сердце и весь остальной суповой набор, но твои хозяйские замашки весьма красноречивые.
— Ты моя старшая сестра, — просто ответил Альмод.
3.
И вот это заявление произвело на меня совершенно ошеломляющий эффект. Мой рот открылся и не желал закрываться.
— Во-первых, мы совершенно не похожи, — наконец, отмерла я. — И я на сто процентов уверена, что не являюсь сидхе. Во-вторых, старшая сестра? Мужик, без обид, но тебе сколько? Тридцать? Я никак не могу быть твоей старшей сестрой.
— Мне чуть больше, чем тридцать. На самом деле, мне около тысячи лет, — вздохнул Альмод, отчего его широкая грудь заметно поднялась и опустилась.
Я моргнула. Потом еще раз. И еще раз.
— Хорошо сохранился, — постаралась я выглядеть невозмутимо. Так, словно каждый день общаюсь с тысячелетними бородачами, претендующими на родство со мной.
— Тебе сейчас могло бы быть еще больше, — загадочно улыбнулся Альмод в ответ на мой сомнительного качества комплимент. — И разве я сказал, что ты моя кровная сестра?
— А бывают другие? — выгнула я бровь.
— Конечно, — неожиданно начав демонстрировать поразительную стойкость ко мне, как к раздражителю, ответил Альмод. — Тебе еще предстоит все узнать. Не переживай, в своё время ты все узнаешь.
— Ты переоцениваешь мою заинтересованность в происходящем, — криво усмехнулась я.
— Сейчас я позову служанку, — проигнорировал мой выпад бородач и направился к двери, которая продолжала являть собой чудо плотницкого искусства. — Тебе следует подготовиться.
А вот тут я уже действительно напряглась.
— К чему?
Альмод оглянулся на меня уже у самого порога.
— Сегодня вечером будет бал по случаю твоего возвращения. Ты должна присутствовать.
— Бал? — изумленно взмахнула я ресницами. — Ты шутишь?
— Что может быть смешного в балу? — Альмод старательно свел фиолетовые глазки у переносицы.
— Я и танцы — вот, что смешно, — заверила его я, лихорадочно размышляя над планом побега. Вариантов было немного. На самом деле, пока имелся только один — связать из всего имеющегося здесь розового барахла веревку и по ней спуститься через окно. Интересно, имеются ли ниже другие спальни с окнами, выходящими на эту же сторону? И как отреагируют их обитатели, когда увидят за окном полуголую девчонку, болтающуюся на связке из розовых простыней?
— Ты отлично танцуешь, — выдал неожиданную похвалу Альмод.
— Если только в твоих фантазиях, — нервно почесала я бровь.
— И в них тоже, — кивнул блондин и исчез за дверью.
— Пристрелите меня, — простонала я, надеясь, что бог есть, и он милостив. И упала на постель, широко раскинув руки и ноги.
— Моя госпожа? — вопросительно и чуть удивленно проговорил незнакомый голос.
Я вздрогнула, широко распахнула глаза и уставилась в центр задрапированного тканью куполообразно балдахина. И…там меня не ждало ничего.
А вот со стороны двери раздалось негромкое деликатное покашливание. Я приподняла голову над кроватью и только тогда заметила девушку. Обычную такую, очень похожую на человека девушку, скромно переминающуюся с ноги на ногу у массивных дверных створок.
Заметив мой взгляд, девушка улыбнулась, светло и очень добро, и присела в глубоком реверансе, слегка приподнимая полы простого синего платья из плотной ткани.
— Ты кто? — неприветливо спросила я.
Улыбка сползла с лица девушки и она, опустив взгляд, тихо произнесла:
— Бонерия, моя госпожа. Ваша горничная.
— Не зови меня так, — раздраженно одернула её я, отчего девчонка вздрогнула всем телом и тут же рухнула на колени.
— Простите меня, моя гос…, - начала она, но оборвала саму себя на полуслове. — Я не хотела вас расстроить!
На мгновение опешив от такого представления, я тут же спрыгнула с кровати, приблизилась к уткнувшейся лицом в ковер незнакомке и сдержанно проговорила:
— Слушай, я плохо понимаю, что здесь происходит, но давай договоримся на берегу — не называй меня госпожой и не падай на колени. Хорошо?
Девушка согласно задергала головой, все еще погрузив моську в пушистый ворс.
— И было бы замечательно, если бы ты встала, — пробормотала я, протягивая руки, чтобы помочь ей. Но девушка вскочила на ноги быстрее, чем я успела к ней наклониться. От такой прыти я замерла в полусогнутой позе, словно готовилась к прыжкам в воду.
— А ты быстрая, — похвалила я, выпрямляясь. — Напомни еще раз, как тебя зовут?
Девушка, которая еще секунду назад мило улыбалась, тут же погрустнела и повторила:
— Бонерия.
— Мне такое не запомнить, слишком заковыристо. Будешь Боней, — решила я, наблюдая за тем, как лицо девушки в очередной раз изменилось. Она была такой открытой и такой светлой, что в буквальном смысле читалось у неё на лице. Все её эмоции были видны так, как если бы писались у маленьком смуглом лбу крупными буквами. Не девчонка, а открытая книга. Такой, наверное, трудно жить при дворе, где кругом один жлобы. — Ты чего расстроилась?
Девчонка опустила взгляд и шмыгнула носом, явно пытаясь скрыть выступившие слезы.