Я иду искать
Шрифт:
– Но я же не виноват… - начал было оправдываться, но потом махнул рукой. Скорее бы добраться до оазиса и как следует вымыться …
Настроение играть пропало, и, забрав Везунчика, устроился в повозке. На душе было тревожно, и словно против воли я постоянно оглядывался назад, боясь, что увижу тень огромного кровожадного создания, идущего за нами по пятам…
Пару раз пробовал расспросить Мири о случившимся, но она сначала отнекивалась, а потом просто замолчала, давая понять, что своими вопросами я ничего от неё не добьюсь. Мы сами не заметили, как это случилось, но все стали держаться вместе, и только весёлый щенок по-прежнему яростно трепал отданный ему Мири драный мешок.
Оазис показался ближе к вечеру, и в лучах заходящего солнца выглядел просто волшебно. Едва остановив повозку, мы спрыгнули на белый песок и стали торопливо раздеваться. Мирела ушла за большие кусты и пригрозила нам, чтобы и носа к ней не совали. Но нам было не до этого. Ланс помог мне снять ненавистные доспехи, и мы почти одновременно голышом с воплями бросились в тёплую, как парное молоко, воду.
Жаль, конечно, что озеро было мелковато, в самой его середине оно доставало мне до пояса, но это не помешало нам с Лансом наслаждаться. Мы плескались, обрызгивая друг друга, фыркали и хохотали как дети, и на некоторое время я почувствовал себя абсолютно счастливым.
Ланс вышел на берег, достал из мешка мочалку, душистое мыло и стал намыливать меня, а я сидел в воде и улыбался как последний дурак. Потом мне пришлось мылить его спину, и хорошее настроение быстро сменилось на задумчивое:
«Надо же, всё его тело покрыто старыми шрамами, глубокими и не очень. Он со смехом рассказывал о своём детстве, и мне даже в голову не пришло, сколько тяжёлых испытаний пришлось перенести этому мальчишке. Я - эгоист, всегда думаю только о себе, ну и, иногда, о Мири…»
Повернувшись, Ланс легонько щёлкнул меня по носу:
«Уснул, что ли, банщик? Или это работа не для твоих нежных ручек?»
– Прости, Ланс, задумался что-то, - продолжил усердно тереть ему спину.
– Сильнее, сильнее, вот так, благодать какая… И о чём ты думаешь, княжеский сыночек?
– О тебе, о Мири…
Ланс снова засмеялся.
– Ну какой же ты любвеобильный, уж выбери кого-то одного!
Я сделал вид, что разозлился. Хотя и самому стало смешно, и несколько раз отшлёпал «весельчака» мочалкой по спине. Мы снова начали гоняться друг за другом, и тут только я заметил стоящего у воды грустного Везунчика:
«Везунчик, мой хороший! Иди ко мне скорее, тебе тоже не помешает вымыться!»
Но щенок, совсем как человек, замотал головой и попятился от воды. Это показалось мне неправильным, и, выскочив на берег, я подхватил зывывающего пса на руки и искупал в воде. Слёзы в его глазах пристыдили меня, он дрожал и скулил, уткнувшись носом в мою руку. Я быстро вынес его на берег и поставил на тёплый песок. Мне было стыдно за свою глупость.
– Прости, дружок, я такой болван, может, у тебя с водой связаны страшные воспоминания. Прошу, Везунчик, не обижайся на меня.
Он, повесив голову, быстро отошёл подальше, усевшись под раскидистым деревом, и начал вылизываться, время от времени глядя на меня печальными глазами.
Я вернулся в озеро, сел на дно и позволил небольшим волнам разбиваться о моё тело. Неожиданно вспомнил, что Али не любил большую воду. Он рассказывал, как однажды в детстве чуть не утонул в озере и теперь боялся заходить в него даже по колено.
Снова внимательно посмотрел на Везунчика, с унылым видом лежавшего на берегу, и повторял себе: «Это же полный бред, Али тут совсем не при чём, просто я очень по нему скучаю. А щенок - всего лишь боится воды». И сам себе не верил.
За кустами вскрикнула Мирела, и мы с Лансом, не сговариваясь, рванулись к ней, совсем не подумав, что из одежды на нас - только брызги воды. Она сидела рядом с берегом и, видимо, мыла длинные волосы. Они запутались в колючих ветвях кустарника, спускавшегося к самой воде, и Мири никак не удавалось их отцепить.
Мы появились в «полной красе» перед девушкой, совсем забыв, что давали слово не заходить на «её сторону». Взглянув на нас безумными глазами, она так отчаянно заверещала, что мы мгновенно ретировались назад. Первым из нас отдышался Ланс:
«Мири, не кричи так, горло сорвёшь и привлечёшь к нам всё зверье в округе. Ну, прости нас с Реми, не сообразили, услышали, что ты вскрикнула, и испугались за тебя!»
Кажется, и Мирела взяла себя в руки:
«Не сообразили они, нашли дурочку!» - было слышно, как она всхлипывает, и от стыда я был готов провалиться на месте.
Помолчав немного, она жалобно сказала:
«Да ладно, я сама виновата, зацепилась волосами за ветку и вскрикнула. Реми, иди сюда и помоги распутать волосы, только обещай, что не будешь на меня смотреть».
– Конечно, Мири, можно мне уже…подойти?
– я сам удивлялся трясущимся рукам и дрожи в голосе.
– Иди уж, и не вздумай делать ничего лишнего, убью, - пробурчала она.
Я покорно кивнул, забыв, что она меня не видит, но никак не мог решиться и сделать первый шаг. Ланс шлёпнул меня мочалкой пониже спины и хрюкнул в ухо: «Везунчик», - совсем забыв, что зовёт моего щенка.
Как только я подошёл к покрасневшей Мири и, стараясь не смотреть на её прекрасное тело, начал осторожно выпутывать волосы из кустов, нечаянно вызванный Лансом щенок, увидев меня, счёл, что я в опасности, и бесстрашно бросился на помощь. Но не рассчитав, прыгнул прямо мне на спину.
Я с воплем окунулся в воду, Везунчик залаял на невидимого противника, с гордостью задрав маленький хвост, но на всякий случай попытался забраться мне на голову подальше от воды, исцарапав когтями всю спину. Мой вой, истошный лай собаки, а также хохот Мири и Ланса - стали прекрасным завершением нашего купания в озере.
Позже, сидя у костра и давясь от смеха, мы уплетали сваренную Мири похлёбку и делились своими впечатлениями о первом совместном купании. У Ланса уже от смеха болел живот, Мирела хмыкала, я просто краснел, потому что именно меня друзья сделали объектом насмешек. Но не злился, мне было хорошо рядом с ними. А набегавшийся и наевшийся до отвала Везунчик мирно дремал у меня на коленях…