Я – инопланетянин
Шрифт:
Монро усмехнулся краешком рта.
— Я, разумеется, француз, мсье Измайлов, но из Квебека [8] . Язык пращуров великолепен, и русский с чешским хороши, но о серьезных делах я предпочел бы беседовать на английском. Конечно, если вы не возражаете.
— Ни в малейшей степени, — ответил я. — А что, дела настолько серьезны?
Он снова улыбнулся, на этот раз пошире, и, словно не заметив моего вопроса, произнес:
— Зовите меня Жиль. Без титулов, научных званий и почетных степеней. Просто Жиль.
8
Квебек —
— Арсен. — Я протянул руку, и мы еще раз обменялись рукопожатием.
— Арсен? Это ведь не русское имя?
— Давно уже русское. Происходит от Арсения, а оно, в свою очередь, от греческого…
— Арсениос, что значит «мужественный», — закончил он. — Должен заметить, вы прекрасно соответствуете своему имени.
Я склонил голову в знак благодарности. Когда я родился в пятьдесят пятом, мама, моя земная мать, назвала меня по деду Даниилом, и Даниилом Петровичем Измайловым, профессором-египтологом, я был до 2015 года. Затем профессор погиб на раскопках в Судане, под Мероэ, за пятым нильским порогом, и на свет явился его тридцатилетний сын. На этот раз я сам себе придумал имя, но выбор мой определялся отнюдь не стремлением подчеркнуть свой мужественный облик. Просто Арсен созвучно Асенарри, моему настоящему имени. Оно, по уренирской традиции, составлено из имен родителей: моего отца зовут Наратагом, а матерей — Асекатту и Рина.
Появилась пани Клара с подносом — чайник, чашки, медовые булочки и огромная миска с грушами и персиками. Анелька, кокетливо стреляя глазками, тащила за матерью большую бутыль с местным розовым вином и пару хрустальных фужеров. Они уже принарядились: на старшей — полупрозрачное платье с разрезом на бедрах, ну а на младшей почти ничего. Если не считать узкого топика, символической юбочки и пары гранатовых сережек.
— На сегодня вы свободны. Обе, — сказал я, когда напитки и закуски сгрузили на стол.
Пани Клара надулась.
— То шкода! А кто вас будет ужином кормить?
— До ужина я не задержусь, — сказал Монро, цапнул булочку, впился в нее зубами и изобразил неземное блаженство. — О! Ни в одном из пражских кафе… — он проглотил кусок, — даже в парижских и венских такого не получишь! Пани Клара великая кулинарка! Не говоря уж обо всем остальном!
Моя экономка зарделась от удовольствия.
— Конечно, не получишь, — подтвердил я, разливая вино по бокалам. — Откуда в городах свежий мед? Да еще от горных пчел?
Я шевельнул бровью и бросил взгляд в сторону калитки. Обычно пани Кларе этого хватает: женщина она догадливая. Хватило и на этот раз.
— До повидання, пан Арсен, пан координатор. Если пожелаете ужинать, все на плите. Кнедлики с вишнями, свинина под кислым соусом и салат. Салат в фарфоровой миске с незабудками.
— До повидання, пане, — пискнула Анелька, одарив нас ослепительной улыбкой. — Может быть, принести табак и трубку для пана журналиста?
— Не стоит, милая. Я не хочу курить.
Они удалились, и Монро проводил их задумчивым взглядом.
— Мать и дочь?
— Да. Мои соседки. Их дом ниже по улице.
— Вы, насколько мне известно, одиноки?
— Вы не ошиблись, Жиль. Мать моя рано умерла, отец погиб лет двадцать назад, жениться я так и не собрался… Теперь уж поздно.
Я не делаю тайн из своей биографии — по крайней мере, из ее частицы, принадлежащей Арсену Измайлову. Тайны всегда привлекают внимание.
— Поздно? — Монро наморщил лоб. — Вам пятьдесят один…
— Скоро пятьдесят два, — перебил я.
— Пусть так, Арсен. Но я бы не дал вам больше сорока. Вы в отличной форме!
— Потому, что холост и могу потакать всем своим нездоровым прихотям.
— Да-да, я знаю! Вы ведь, если мне не изменяет память, кончили Беркли и долгое время жили в Штатах? По временам работали, но чаще развлекались — так, как любят развлекаться экстремальщики… Спуск на плоту по Амазонке, штурм Анкоумы и Чогори [9] , охота на акул в Австралии… Затем, уже в России, экспедиции на Памир, Тянь-Шань и Тиричмир, поход к полюсу недоступности, зимовка в тундре — кажется, на Таймыре? Ну, еще разные мелочи… прыжки со стратоплана, спуск в Марианскую впадину, рыцарские игры и поединки с бенгальскими тиграми…
9
Ч о г о р и — пик в 8611 метров в Каракоруме, вторая, после Джомолунгмы, вершина Земли; Анкоума — пик 7010 метров в Кордильерах, высочайшая вершина Южной Америки; о Тиричмире упоминалось раньше.
Клянусь Вселенским Духом, он был неплохо осведомлен! Но чего же ждать от координатора СЭБ [10] ? Они там ребята ушлые!
Я ухмыльнулся.
— Тигры — это уже перебор. Это слишком, Жиль! За всю свою жизнь я придушил лишь одного, на Амазонке, да и тот оказался ягуаром.
— Но остальное — правда, Арсен?
— Почти. На здраве! — Я поднял бокал с вином, мы чокнулись и выпили.
Затем Монро спросил:
— Почему эта милая девушка назвала вас журналистом? Не слышал, чтоб вы занимались журналистикой.
10
СЭБ — Совет по экологической безопасности, постоянный орган ООН, учрежденный в 2020 году, за восемь лет до Тихой Катастрофы и появления Анклава.
— Ну, отчего же… Я не пишу, но иногда снабжаю журналистские агентства информацией. К тому же таскаю с собой компьютер… Этого достаточно, чтоб здесь меня считали журналистом.
Мой гость, кивнув, надкусил персик.
— Да, я понимаю. Простые люди, бесхитростные… На самом деле вы занимаетесь компьютерными технологиями и экстремальным спортом, так? У вас, кажется, частное информбюро? Где? В Петербурге?
Я опустил веки в знак согласия.
— Большое предприятие? Доходное?
— Кое-как кормит. Мои потребности невелики, и в крупных средствах я не нуждаюсь.
Щекотливая тема! Сказать по правде, мое так называемое предприятие было весьма небольшим, но очень и очень доходным. В штате имелся директор (то есть я сам) и пятьдесят сотрудников — экономисты, аналитики, юристы, спецы по поиску данных, программной и аппаратной защите, а также секретари, бухгалтеры и референты. Располагались они в моей петербургской квартире, в одной из комнат, выделенной под офис, и были на удивление скромными — трудились сутки напролет, не пили, не ели и никогда не бастовали. Интеллектуальные программы, каждая с собственным именем, голосом и, разумеется, физиономией… Девушек я предпочитал хорошеньких, смуглых и кареглазых, мужчин наделил обличьем российских политологов и тележурналистов начала века, забытых за давностью лет. Мои сотрудники общались с миром через компьютерную сеть, и ни один из ее абонентов не сомневался в их реальности.