Я как в зеркала смотрюсь в других
Шрифт:
Здорово ты разглядел ее! И классно ты пишешь, я как будто целый фильм посмотрела.
Вить, я вспоминала тебя в последние дни, пересматривала наши школьные фотки – за все семь лет, искала там тебя и себя. Мы были где-то в разных концах класса на общих снимках, только в одном месте, на школьном пикнике в конце шестого нас засняли рядом – ты помогал мне жарить блинчики на костре и рассказывал про свои путешествия в Крым, помнишь? Я слушала тогда и представляла те крутые склоны, водопады, море.
Вить, я не умею красиво писать, и
Надеюсь, еще пообщаемся.
Т.
Пообщаемся… Мне так тепло стало, как после долгой прогулки по морозу, когда приходишь домой и пьешь горячий чай с медом. Отыскал на компе папку со школьными фотками – правда, не все сохранились. Тоже пересмотреть решил.
Нашел, где я сижу у костра с красными от дыма глазами, а Таня держит сковородку. Да, это был наш первый и, наверно, единственный разговор за все семь лет.
Нашел «начальную школу». Да, не зря мама все четко разобрала по отдельным папкам, сам бы я никогда. Прикольно было видеть маленькую Таню, пухленькую, с бантами и косичками вокруг головы, и как она постепенно превращается в красивую стройную девушку с пушистыми волосами.
Только сам я на фотках становлюсь все угрюмее, будто прячусь в свой невидимый домик на спине, как улитка.
Теперь это больше не нужно. Мой домик больше не защищает, а сковывает. Мне прям хочется расправить плечи, вдохнуть побольше воздуха и шагнуть в новое. Во что? Пока не знаю, но это что-то классное: прогулки по городу, походы в кино, теплые руки в перчатках, держащие друг друга, обсуждение чего-нибудь, писательский курс… и я сам – почти такой же, но чуть смелее и увереннее.
А за осенью придет наша с Таней зима. Мы будем бежать вместе в школу по свежему снегу. Я буду угощать ее своими новыми рассказами, а она меня – печеньками с корицей. Будем обсуждать фильмы, которые посмотрели в кино, хрустя большим попкорном на двоих, или книги. Спорить о них, а потом соглашаться.
***
Витя закрыл дневник, встал. Подошел к окну, где в свете фонарей спешил и искрился снег с дождем. Прижался лбом к холодному стеклу, подышал на него. Оно запотело, и дождь со снегом пропали в тумане. Он провел пальцем горизонтальную линию, от нее посередине вниз – вертикальную. И поставил многоточие.
Димка Рогов
Димка не спеша брел в школу, разгребая невесомый снег носками тяжелых ботинок. Последнее время по утрам ему хотелось остаться дома, накрыться пледом, и чтобы кто-нибудь заботливо принес завтрак в постель. Он дико устал. Много учился, да еще эти писательские курсы у Ильи. И бокс, который он никак не хочет оставить. А еще репетиции школьного спектакля, где у него главная роль.
Много всего навалилось. Ничего, скоро новогодние каникулы, отдохнет.
Обычно декабрь – месяц предпраздника для него. Димка любил Новый год, это с детства было чем-то веселым, семейным, когда все вместе. Папа на время выныривает из своей работы, мама – из книжек, его двоюродные братья и сестры, разбросанные по разным городам, собираются у них. Приезжает бабушка, тетя, и они вместе с мамой с самого утра на кухне. Пахнет пирогами с семгой, запеченной курицей, сладкими булочками с яблоком.
В комнате витает елово-мандариновый аромат, они с братьями и сестрами достают старые коробки стеклянных игрушек, шуршат смятой бумагой, бережно вынимают по одной. «А помнишь, кто подарил этого петуха?», «А вот этот шар я привез тебе тогда, из Германии!». Это такая игра – вспомнить, откуда взялась игрушка. У каждой своя история, это вам не однотипные пластиковые шары на искусственной треугольной елке. Это настоящее.
И надо присматривать, чтобы маленькая деловая Лара ничего не разбила.
Потом, ближе к ночи они складывают под елку разноцветные пакеты и коробки – подарки друг для друга. На каждом подписано имя, чтоб не перепутать. И после боя курантов дружно идут к елке, толпятся, отыскивают, разворачивают и обнимаются – благодарят.
Димка укутался в воспоминания… И тут уперся в порог школы. «Вот и все, начинается очередной день», – он с силой оттолкнул тугую дверь.
Переобувшись, двинулся к классу. В коридоре заметил у окна Вита и Таню. «Ромео и Джульетта, блин» – фыркнул он про себя.
– Привет! – махнул им и прошел мимо.
В класс идти не хотелось от слова «совсем», стоять в коридоре тем более. Он забросил рюкзак в кабинет, кивнул всем и пошел вниз, в столовую – попить воды. Хотелось движения, действия. Пробежать кругов десять вокруг школы. Подубасить грушу в спортзале. Только бы не сидеть на месте, не думать.
Он пил воду и пытался найти душевное равновесие – как учили на занятиях по боксу. Вернуться в настоящий момент, увидеть пять предметов вокруг себя. Вот он, здесь, держит в руке стакан, в котором блестит прохладная вода. «Да, но там, на втором этаже все так же стоят, обнявшись, Вит с Таней» – заскреблась мысль. «Ну и что? Может они уже ушли? Да и какое тебе дело?» – Димка допил воду и сжал в руке стакан, тонкий пластик захрустел. Запустил его в мусорку и минуту стоял у окна. Все тот же серо–белый пейзаж, все укрыто снегом. Скоро звонок, литература. Настроение поднялось на один градус, и он отправился на урок.
По пути кивал и односложно отвечал всем знакомым.
– Ага, привет. И тебе.
– О, Димка, чего такой серьезный? – услышал он вкрадчивый голос, поднял глаза и увидел Владу из восьмого. – Давай-ка нарисуем тебе улыбку? – он машинально усмехнулся и двинулся дальше.
– Да, Наталья Александровна, здрасте! Хорошо, как-нибудь, – это их психолог пригласила зайти, обсудить тест. Совсем молодая – в этом году пришла к ним работать. Она весело носилась по школе, стуча каблучками, и созывала ребят к себе – поговорить, поделать тесты. Даже организовывала какие-то психологические чаепития, но Димка лишь однажды был у нее, в начале года. Зашел узнать про свой тест, да и просто познакомиться с новым человеком. Наталья Александровна тепло его встретила, как старого знакомого. Но он почему-то свернул разговор и быстро ушел.
Димка распахнул дверь в класс.
Первым, в кого уткнулся его рассеянный взгляд, оказался Рыбкин – долговязый, с маленькой головой и оттопыренными ушами. Все его звали Рыбой – за то, что часто молчит у доски и приоткрывает рот, не зная, что сказать. Димка знал, что у Рыбы какие-то нелады в семье, в классе нет друзей, зато есть дворовая компания, где ценят десятиэтажный мат и драки.
Сейчас Рыба был явно не в форме и хотел прийти в равновесие своим обычным способом – нарваться на ссору с кем-нибудь послабее. Димка остановился, прислушался. Рыба что-то бухтел в сторону Тани, потом развернулся к Виту: