Я как в зеркала смотрюсь в других

Маслова Анна Алексеевна

А Димка стал ходить вместе с благодарным Витьком до дома, обсуждать комиксы, книжки. И постепенно немногословный, скрытный и забавный Вит стал его другом. Но все-таки Димка знал – Смирнов на его фоне серенький.

И теперь вдруг Таня выбирает его.

Думы тянули его в разные стороны, разрывали на две половины. Одна стремилась к Тане. Нет, он не влюблен и не собирается, но она ему симпатична. А вторая отвечала: «Она теперь с Витом». Хотелось заткнуть второй голос.

Иногда он злорадно думал: «Скоро Таня разглядит, что представляет из себя Смирнов. Вряд ли она долго с ним пробудет». Но тут же останавливался: «Вообще-то Вит твой друг. Он конечно закрытый, но внутри интересный». – «Да ладно! Ничего особенного, обычный и при том скучноватый».

Димка окончательно запутался в этом всем. Сейчас он размышлял, глядя на заснеженный школьный двор, на котором виднелись дорожки следов в разные стороны. Хорошо, что Ирина Львовна великодушно оставила его в покое.

На фоне светлого окна темнел силуэт Тани, одна рука сжата в кулак, вторая пишет. Каково ей сейчас? «А мог бы этот кулак врезаться в Рыбину челюсть?» – вдруг подумал Димка. Представил и понял – да. Если бы не он, то, скорее всего, Таня сама врезала Рыбе, пока Вит раздумывал, с какой стороны подойти.

А ведь сам-то он влез. По-хорошему надо было дать возможность Виту вступиться за Таню. Но он даже подумать не успел. Как теперь быть?

Наконец урок завершился. В коридоре Димка догнал Вита.

– Ну, куда сейчас? Пойдем, возьмем чего-нибудь на погрыз, посидим?

Тот сдержанно кивнул. Димка шел рядом и видел по сжатым губам Вита – что-то не так.

– Слушай, ну чего ты? – неуклюже спросил он.

Вит неопределенно махнул рукой. Они молча дошли до столовой, выбрали что-то, уселись. Вит методично закладывал в рот соленые орешки – один за другим.

– Так и будешь молчать? – не выдержал Димка.

Вит вздохнул, еще пару секунд потянул время.

– Че тут скажешь, – он ссутулился, уставился вниз. А потом вдруг встряхнулся и сквозь зубы процедил:

– Слушай, Рогов, ну вот зачем? Кто тебя просил лезть? Больше всех надо? Это ж мое дело… – Вит даже покраснел.

– А тут я? – Димкины карие глаза потемнели. Логично было ответить: «Да, я понимаю», но внутри все сопротивлялось. Достало быть зрителем романтического фильма и играть в эпизодах роль «передатчика писем» и «советника Вита».

– Ладно, – наконец выдохнул Димка. – Но и вы, знаешь, сами… Постоянно тут в обнимку.

– Не постоянно, – Вит опять покраснел.

Димка сжал зубы. Еще немного, и он не сдержится, глядя на этого покрасневшего идиота. Он встал.

– Пойду, узнаю про репетицию.

– Опять сегодня у вас?

Как его стал бесить Вит – словно всю его нерешительность, угловатость подсветили прожектором.

– Говорю ж – пойду узнаю.

Весь оставшийся день он наблюдал за Таней. Интересно, она сравнивает их со Смирновым? Димка поморщился. Как будто он участвует в конкурсе и находится в выигрышной позиции. Что-то внутри говорило: «Не, а круто я его уложил! Вовремя за Таню заступился, и она это видела». Интересно, поблагодарит ли его?

После уроков настала очередная репетиция спектакля к Новому году. Сколько же их было – с октября. И зачем выбрали такую огромную пьесу?

Королькова уже восседала на краю сцены, свесив длинные ноги. Возле нее крутился Никита Бойков, что-то рассказывал, а она хохотала. Таня в наушниках пристроилась в углу на стуле.

Димка плюхнулся в первом ряду.

Тут в зал влетела Елена Федоровна, их неутомимая фея музыки и театра, и как всегда заговорила тонким восторженным голосом:

– Так, дорогие мои, здравствуйте, какие вы молодцы, уже собрались! Димочка, ты чего такой хмурый?

– Да ничего, нормально, – махнул рукой Димка.

– Замечательно! Итак, дорогие, у нас совсем скоро выступление. Давайте, сегодня последний кусочек репетируем и прогоняем всю пьесу. Так, Настенька, моя хорошая, Леонсия, давай, за кулисы. Танюша, ты в зале сидишь пока, смотришь. Димочка, ты входишь. Так, Генри… Никитка, давай тоже на сцену.

– Ага, – пробасил тот.

Он в этом году перешел в их школу и так приглянулся фее, что она взяла его на одну из главных ролей.

«Вообще-то мы с Никитой по книге должны быть похожи» – подумалось Димке. «Как две капли воды. Но что-то я не хотел бы… хорошо, что мы «Сердца трех» ближе к фильму ставим».

Репетиция началась, Димка пытался играть влюбленного Френсиса.

– У меня появилась сестра! – радостно говорил Никита.

– Я тебя поздравляю, – хмуро отвечал Димка.

– Спасибо! Она была совсем маленькая, когда ее украли из нашего дома, а теперь она взрослая девушка и такая красивая!

– Я рад за тебя вдвойне.

– По-моему, ты меня не понимаешь, Френсис. Она такая красивая, что я хотел бы, чтобы ты на ней женился, – хитро прищурился Никита.

– Генри… Извини, пусть она будет сто раз твоей сестрой и тысячу раз красавицей, нет такой женщины, на которой бы я мог жениться, – уверенно заявил Димка.

– А по-моему, есть, – таинственно произнес Никита. – Я даже готов поспорить на деньги. Но я не буду. Это было бы нечестное пари. Сестричка!

Димка сделал несколько шагов и остановился, изображая всем видом замешательство.

– Господи… Это Леонсия? – прошептал он.

– Ну да, я же говорю, моя сестра. Ну, давай!

Димка бросился к Корольковой, появившейся из-за кулис. Она кинулась ему навстречу с сияющей улыбкой. Он схватил ее в объятия, закружил. Они остановились, глядя друг другу в глаза. Димке хотелось отвернуться. Тут по идее Елены Федоровны должен был медленно опускаться занавес.

– Димочка, ну что ты такой печальный? Ты же держишь в объятиях девушку, которую столько ждал, мечтал! Представь! Твои глаза должны сиять от счастья. Настя, а ты не беги ему навстречу сразу, чуть больше загадочности. Ты и рада, и смущаешься. Подожди, чтобы он сделал шаги первый.

Димка еще пару раз прожил эту сцену, стараясь сиять. Наконец пытка была закончена.

– Мои хорошие, а как ваши костюмы? – воскликнула фея. – У всех готовы? Послезавтра репетируем в костюмах, не забудьте!