Я – контрабандист

Неклюдов Андрей

– Понял. Значит, я про нее молчу.

– Театр абсурда, – покачал головой Олег.

В том месте, где швартовалась «Ламинария», Олег, словно режиссер перед съемками фильма, расставил всех в нужном порядке.

– Вадим, мы с тобой таскали к судну товар. Макс, ты принимал на борт. Голощупов тащил дальше… – коротко напоминал он роли.

– А я что делал? Я грузил? – спросил Тимур.

– Второй Шурик Голощупов! – вскричал брат. – Ты отвозил чипсы!!!

Наконец поднялись в таможенный зал. Теперь мы чувствовали себя гораздо

тверже (за исключением разве что Голощупова) и готовы были сейчас же вступить в схватку. Однако нам приказали дожидаться следователя по нашему делу Окладова. Вскоре в дверях появился молодой человек с дипломатом в руке, в расстегнутой чуть ли не до пупа рубахе (жара!).

Олег тотчас подошел к нему.

– Эксперимент? – удивился тот. – Нет, эксперимент так не проводится. К нему надо готовиться…

Мы разочарованно переглянулись.

– Вы действительно считаете, что успеете за полтора часа погрузить весь груз? – откровенно усомнился Окладов.

– Да я один за это время погружу! – воскликнул Олег.

– Что ж, посмотрим. Но прежде мне еще нужно опросить команду.

– Они думают, что это ужасный труд – закидать такую кучу, – усмехнулся Олег после ухода следователя. – Но кто ходил в Пусан, знает, что это ерунда.

При выходе мы столкнулись с Эмилией Ивановной, представительницей фирмы «Марштур».

– Я слышала, у вас груз арестовали? – без привычной улыбки спросила она. – А наше судно вторые сутки под арестом.

– Волна пошла, – заметил Макс.

ЧЕСТЬ МУНДИРА

Не теряя ни минуты, мы с Олегом, стремясь опередить следователя, рванули на сорок четвертый причал.

Судно «Ламинария», всеми покинутое, напоминало опустевшую после недавнего шумного представления сцену. Оно покачивалось в разнотакт с другими судами, такими же безлюдными на первый взгляд.

Простучав все двери, мы наши одного чифа, раскинувшегося на диванчике в своей каюте.

– Ваш парень Шура здесь уже был, – сообщил он. – Не беспокойтесь, никто из команды ничего не скажет. Все будут говорить: ничего не видели. Кому нужны проблемы на свою задницу!

– Это, конечно, хорошо, – согласились мы, – но нам этого мало. Нужен человек, кто бы подтвердил, что в ту ночь на судно грузили мешки.

– Тогда вам нужен Коля, матрос. В ту ночь была его вахта. Завтра он должен быть здесь.

– Надо подвалить к этому Коле с Пашей-макаровцем, – вслух рассуждал Олег, пока мы выбирались из тесного лабиринта теплохода. – Паша будет для него кнутом, а мы пряником.

– Думаешь, согласится?

– А куда он денется!

Так переговариваясь, мы сходили по трапу… и лицом к лицу столкнулись со следователем.

– Вы уже здесь? – спросил тот без удивления. – Что, нашли свидетеля?

– Пока нет, но надеемся найти, – с той же прямотой ответил Олег.

Мы не уходили. Окладов тоже как будто не торопился. Сейчас он мне не казался таким строгим, как в первый

раз. Скорее, утомленным.

– Красивая у вас версия, – закуривая, произнес он; и прибавил небрежно: – Хотя мне ясно, что товар из Кореи.

Мы не стали разыгрывать спектакля и просто промолчали.

– Для меня вы не преступники, – продолжал откровенничать следователь. – Все же понимают, что налоги несуразные, поэтому декларировать весь товар станет только сумасшедший. И нам хорошо известно, что товар укрывается на каждом судне.

– А укрыватели делают соответствующие отчисления в пользу проверяющих, – подковырнул я.

– Это было всегда и везде, – невозмутимо молвил собеседник. – Но руководству нашему время от времени требуется доказать, что мы не зря свой хлеб едим. И ваша беда, что вы попали именно на такой момент. Но вам повезло, что операция была не подготовлена заранее и вообще бездарно проведена. Руководству нужно показное дело, а для показательного суда вы не совсем подходите, – он вздохнул, словно с сожалением. – Аркадий Петрович уже склоняется к тому, чтобы прекратить следствие. Но дело получило огласку, затронута честь мундира, как он говорит, и чтобы не было лишних толков, нежен свидетель из команды.

– Будет свидетель, – заверил Олег.

Теперь я понимал, что когда по телевизору показывают, как работники таможни, будь то владивостокская или питерская, обнаружили контрабандный груз, это совсем не означает, как следует из передачи, что контрабандистам поставлен заслон. Просто выбрали кого-то для показного дела, или кого-то «застучали» конкуренты, или кто-то не пожелал делиться. Основная же масса товара проходит мимо глаз и рук таможни, оставив в пальцах этих рук часть прибыли коммерсантов.

– Кроме пассажирской и рыбной таможни здесь есть еще какие-то? – поинтересовался я у Олега.

– Еще в Зарубино таможня, и в Красино, и в Находке.

– Это какая же орава! – поразился я. – Они же ни черта не производят.

– Зато приносят в казну огромные доходы. Хотя и сами, конечно, наживаются. Но государству они выгодны.

НАДО БЫТЬ ГРУСТНЫМИ

За выходные мы разыскали матроса Колю, чья вахта была в ту ночь, и методом одного лишь пряника, без кнута (то есть без привлечения Паши «макаровца»), убедили его дать показания в нашу пользу.

В понедельник в четыре часа дня мы выехали на двух автомобилях в направлении морского вокзала. Я вместе с Тимуром и Максимом ехал в машине Олега. По дороге нас душил дурной смех.

– Смотри, как колеса у грузовика болтаются! – обратил наше внимание Тимур.

– Восьмерка, – определил Олег.

– Две восьмерки, – уточнил Максим. – Восемьдесят восьмая статья!

Бурный хохот. Восемьдесят восьмая статья – это как раз статья об усилении ответственности за контрабанду, то сеть «наша».