Я, Макс. Нескончаемый Полдень
Шрифт:
Ну что же, товарищ генерал, поздравляю с достойным завершением карьеры, да и вообще – завершением… Ибо сегодня ты покорил не вершину, а победил сам себя, преодолев многое. Зароки давал… С Богами говорил…
Они не отвечали, само собой, но слышали, я знаю.
И глядя в чистое, без единого облака и не осквернённое ни одним инверсионным следом необъятное небо, я чувствовал восторженное с ним единение, ощущая себя готовым для чего-то большего и совершенно нового.
Подо мной зияла отвесная стена над южным цирком, так называемым Святилищем Аннапурны, расположившимся между тремя самыми высокими вершинами этого горного массива,
Восхождение, не лишённое трудностей и опасностей, присущих этому восьмитысячнику, пояс смерти которого внезапно начинался непосредственно за пределами базового лагеря, на этот раз обошлось без фатальных смертей, хотя из группы, состоящей из двенадцати человек, начавших подъём, на вершину взошли всего трое.
Солнце уже стояло в зените, и мы, насладившись и видами, и своими эмоциями, последовательно запечатлели себя на фоне остальных пиков массива. Отдохнув, начали спуск по проложенной и укреплённой нами тропе.
Я спускался последним, снимая тропу, и ничто, как говорится, не предвещало… Как вдруг я почувствовал едва ощутимую вибрацию. Не такую, как при землетрясении или сходе лавины, а медленную и тягучую, с плывущим вокруг воздухом и замершими звуками, и вызвавшую у меня приступ лёгкой тошноты, а затем и панического страха. Так обычно бывает на нижнем пределе выносливости организма, готовящегося терять сознание.
Я нашёл глазами своих спутников, как ни в чём не бывало продолжавших спуск. В глазах, однако, не темнело, показатели организма, по ощущениям, были в относительной и, приличествующей случаю, норме, поэтому я принял решение спускаться быстрее, и… Нет, всё же, но.
Но, как водится в таких случаях – внезапно массивный и, казавшийся до этого вполне надёжным, снежный мост над узкой трещиной, на который я в тот момент ступил, вздыбившись волной, начал подо мной стремительно проваливаться, образуя крутящуюся воронку.
Довершил картину происходящего лопнувший строп, который в месте разрыва вибрировал и продолжал распускаться.
Я же, как заворожённый, не мог оторвать от него взгляд.
Локация:
Планета Colibris _ пик Origo Deorum
Макс
Далёкое эхо донесло до меня звуки, похожие на человеческие голоса. Ищут, это хорошо. И можно не волноваться – такого размера щель не заметить сложно. И расселина, если вначале снегом и была скрыта – то сейчас вся на виду. Да и трос с оборванным стропом тоже должен остаться на месте… Вверху, прямо над расселиной, мелькнула какая-то тень. Вот и спасатели подоспели, дроны подняли…
Снова подняв руку, я стал сжимать и разжимать кисть, с удовлетворением отметив, что подвижность кисти и пальцев практически восстановилась, когда вдруг заметил нечто, как мне показалось, совершенно несвойственное привычной картине: фаланги пальцев были действительно длиннее, как и ногтевые пластины; кисть более тонкая, и на пальцах не было ни единого волоска. Перевернул руку ладонью к глазам: папиллярный узор на ладони тоже отличается от привычного. Кроме того, он был немного сглажен, как если бы от рукояти какого-либо холодного оружия, часто применяемого.
Я ошалело то отдалял руку, то приближал ее к глазам, поворачивая то ладонью, то тыльной стороной, и никак не мог осознать, что рука совершенно не моя… Стянув перчатку со второй руки, я начал их сравнивать.
Сознание воспринимать неадекватную в его понимании информацию отказывалось.
Я поднял и стал рассматривать перчатку. Перед глазами ещё всё расплывалось, но и так было понятно: перчатки тоже не мои. Материал, из которого они были изготовлены был мне абсолютно незнаком, и хотя внешняя схожесть с горнолыжными присутствовала, они были значительно тоньше и эластичнее.
Я попробовал подняться, но удалось только приподнять голову. Тогда, где сумел достать, я стряхнул с себя снег и начал ощупывать торс. Одежда тоже была совершенно чужая и по крою походила на комбинезон, плотно прилегающий к телу, и, по-видимому, изготовленный из того же материала, что и перчатки.
Я согнул руки, чтобы осмотреть рукава. По всей длине их внешней стороны были нанесены символы, принадлежность которых распознать я не мог, а надписи состояли из букв латинского алфавита и чередовались со знаками, похожими на руны. Смысл этих надписей от меня тоже ускользал.
Я закрыл глаза, пытаясь осознать степень реальности своих видений.
На какой мы там были высоте, и как долго?
Голоса послышались снова и были как будто ближе, и теперь я вполне отчётливо услышал, как меня звали по имени. Макс – это ведь я?
Я попытался отозваться, но голоса всё ещё не было – и я только просипел что-то…
Снова открыл глаза и снова посмотрел на руки: всё те же – не мои. Резко заболела голова. Я исследовал её на предмет повреждений, одновременно перебирая волосы, которые были сплетены в какие – то ли жгуты, то ли косицы, собранные в хвост. Тщательно ощупанная голова, к счастью, оказалась без повреждений, и я решил рассмотреть волосы получше. Вынув из этой странной причёски прядь, я поднес её к глазам, пытаясь рассмотреть.
Ну, что сказать… Каждое новое открытие приводило меня в искреннее недоумение. В шок, я бы сказал. Волосы были серебристо-белого цвета, и едва заметно люминесцировали. Для такого цвета волос у девочек и название, наверное, есть… О, чёрт! Я быстро опустил руки и ощупал пах. Пф-ф… Всё-таки мальчик.
Я боялся себе признаться в том, что было уже, в принципе, очевидным: спасибо малолетней соседке Тоньке, некогда просветившей меня насчёт подобных фантастических казусов…
Сознание же продолжало выдавать мне одну и ту же мысль: этого не может быть, потому что этого быть – не может.
Ещё раз тщательно ощупал голову: никаких гребней, наростов, рогов или их зачатков. Ощупал уши: не понял, но вроде нормальные. Далее: лицо гладкое, без растительности, без бородавок, без чешуи. Глаза: два; брови: есть; нос: один, похож на нормальный. Рот: один, не до ушей, что безусловно радует. Зубы обычные, и прикус тоже, не как у бульдога. Язык высунул – бледноват, но тоже нормальный, не раздвоенный. Цвет кожи на руках: лёгкий золотистый загар, как и на ладонях; ногти под цвет кожи. Пока всё более или менее. Скосил взгляд на волосы – может, дреды? Попробовал снова сесть – на этот раз получилось. Взял в руки прядь: на вид, как шерсть белого медведя, один-в-один, только длинная. И странно как-то себя ведут: вроде как шевелятся. Дёрнул – больно. Потеребил – точно живые: реагируют на прикосновение.