Я - машина
Шрифт:
Артем пожал плечами.
– Если честно, – сказал он, – То все это бред. А этот мудрец все-таки больной человек. Он, бесспорно, был несчастен.
– Ах, – вздохнул я, усмехнувшись, – Ты у нас интеллектуал, тебе видней. Но все-таки я не могу понять, в чем и именно он был несчастен?
– Понятное дело. Потратил всю свою жизнь на книгу, а толком и не жил. Ни друзей, ни семьи.
– Но ведь он мог и писать книгу, и жить полной жизнью, – возразил я.
– Ну… понимаешь, – пустился в объяснения Артем, – Как бы тебе объяснить. Интеллект и счастье – вообще не совместимые вещи. Мы ведь как находим друзей и любовь? Все закодировано в нас, и этот код читают другие люди. Если он им подходит, то ты им – друг, не подходит, то враг. А интеллектуал всегда нестандартен, у него и химия тела нестандартна, он никому не походит, ему сложно найти себе пару. Да и интеллект не терпит сантиментов.
– Значит, мудрец просто не мог найти себе пару? – спросил я.
– Ну, получается, что так, – согласился Артем, – От природы не убежишь. Умереть, не оставив потомства – это и есть настоящая смерть. А единственное свое наследие он сжег собственными руками.
– А может быть, он и не был таким уж интеллектуалом, и мог легко найти себе кого-нибудь. Ведь книгу-то он сжег, ее никто не прочитал. А может, в ней ничего путного не было на самом-то деле?
– А может, он и не искал? Может, ему никто не был нужен самому? – предположил Артем, – А его книга заменила ему и жену, и друзей.
– А значит, он все-таки был счастлив? – хитро прищурился я.
– Да не был он счастлив, – отмахнулся Артем, запутавшись.
– Как так, почему?
– Книга – это книга. Это не любовь живого человека и не любовь к живым людям.
– Любовь, значит, и есть счастье?
– Ну, наверное, – согласился Артем.
– Не понятно, что мешало такому мудрому человеку найти любовь.
– Так, а кто сказал, что он ее не нашел? – Артем задумался, – Может, и нашел, и всю свою жизнь сохранял кому-то верность. Понимаешь, так бывает, влюбишься один раз, проходят годы, а образ не выходит из головы, и ты не можешь смотреть больше ни на кого. Вот и мудрец этот хранил верность кому-то. А книга, заполнив его мысли целиком, просто заменила ему реальность, от которой он прятался.
– Хм, – улыбнулся я, – Все ясно с этим мудрецом. Что же спасибо, что просветил меня.
– Да не за что, – Артем улыбнулся в ответ.
Мы еще минут десять кидали крошки в воду, потом пошли гулять по тропинкам парка.
– Все-таки, – покачал головой Артем, – Не понимаю я тебя.
– То есть? – удивился я.
– Ну, ты ведь хотел со мной о чем-то поговорить?
– Знаешь, а я передумал.
Заросли осоки шелестели вокруг нас. Где-то квакала лягушка. В небе парили далекие птицы.
Артем вдруг умолк. Он серьезно посмотрел мне в глаза. На мгновение я заметил в его глазах какой-то трепет, кажется, он вернулся из своего потустороннего мира.
– Мне страшно. Мне страшно за себя. Со мной что-то происходит. Может случиться что-то плохое, – прошептал он.
Я молча разглядывал его лицо. А ведь не такое оно и неприметно-стандартное. Искорка безумия, налет страдания придали ему какого-то странного шарму, перчинки.
– Мне так страшно, – почти прошептал он. – Я не знаю, что будет со мной. Я уже не могу без Спектрума. Я по-другому не умею жить.
Я усмехнулся. А потом вдруг решительно обнял и без всякой логики поцеловал в губы.
Он не сопротивлялся.
Лишь через какое-то время он опустил голову. Ему было стыдно. Он стер из своей памяти этот поцелуй сразу же.
– Извини, мне… наверное, мне нужно идти…и еще…
Он почти умоляюще взглянул на меня.
– Напиши обо мне, тебе ведь не сложно? Я хочу верить, что все не напрасно.
– Конечно, напишу, – ответил я. – Только я писать не умею.
– Если будешь писать, не задумываясь о том, умеешь или нет, то это будет искренне. И тебе простят твою неграмотность.
Я кивнул.
– Ну, я тогда пошел?
Артем протянул руку, пожал мою. Ладонь его была влажной, слабой, трепетной, лишенной всякой энергии. Через минуту он скрылся из виду. Я остался один.
Меня ждало много работы. Буккер сообщил мне, что нас снова ждет тур по России. Снова поезда, работа, выпивка, репетиции, чужие города.
Одного Артем не понял. Мудрец это – он, книга – это Спектрум. Значит, наш Мудрец любил кого-то и кому-то сохранял верность. Скорее всего, человек, которого он любил, как-то связан со «Сценой» спектрумистов. Иначе, почему бы Артем так тосковал о былом?
***
Артем шагал по дороге. Он устал от всего. Ему страшно было думать, что же будет дальше. Суд и тюрьма или штраф и условный срок? Все едино, ведь он давно уже живет в тюрьме. Он смотрит, как удаляется трамвай. Вздохнув, Артем идет следом за ним, потому что там садится солнце. Но дом его в другой стороне.
Уже после того, как прошла мода на Спектрум, когда любители этого компьютера стали редким вымирающим видом, божество низвергли с небес. Авторитет Клайва Синклера рухнул под беспощадной критикой тех, кто когда-то его возносил.
Лук
– Ну что мне с тобой делать, Игорь Васильевич? – вздохнула начальница, полная немолодая женщина, – Как ругань какая или скандал, так обязательно ты замешан!
– Просто опять какой-то, простите, дебил попался, – оправдывался худенький мужичонка, поправляя очки.