Я — МОЛОТ ПРОТИВ ВЕДЬМ
Шрифт:
И все же, Павел, поразмыслив, решил, что это один и тот же человек. Такие вещи как возраст, рост и комплекция изменить трудно, а именно они у всех четверых мужчин совпадали. Просто этот парень неплохой актер, владеющий искусством преображения внешности. Так он и описал убийцу Свете. Впрочем, в тот момент он уже определился с основным подозреваемым.
А начало всему Седов взялся искать в далеком прошлом, в студенческом шабаше на Вальпургиеву ночь десять лет назад. Посылом ему служила простая логическая цепочка: пятеро подруг увлекались средневековьем во время учебы в институте и писали дипломы по одному и тому же инквизиторскому трактату. Четверых из
Павел почитал для себя пресловутый «Молот ведьм» и убедился, что эти бредни запросто могут свести с ума человека с нестабильной психикой.
«Или послужить источником для продуманного костюмированного преступления!» — такое соображение пришло ему в голову чуть позже.
А вот Света, кстати, сама говорила, что Ванечка — большой любитель почитать. Он находит себе очередного кумира, вроде того же Ницше, и начинает всех вокруг долбить своими цитатами. Чтоб ему не увлечься милой книжицей? Особенно, если это может принести выгоду.
Как раз в тот момент, когда Седов подбирался к выработке конкретной версии, он узнал, что мужа его сестры убил Фирсов. Таким образом, появилась версия мотива для зверских убийств и поджогов. Он забросил другие направления в расследовании и стал активно интересоваться личностью своего соперника. Вскоре Паша наткнулся на ряд фактов, дающих простор сыщицкому воображению.
На имя Фирсова были сняты две очень интересные квартиры. Обе до сих пор оплачены, но там никто не живет. В первой, по улице Гагарина, были обнаружены отпечатки пальцев Иры Китаевой, а во второй — отпечатки Ангелины Черкасовой. Вот отпечатков самого Фирсова или кого-нибудь еще не было, то есть, они были уничтожены. Первая квартира больше ничего не сообщила о себе, а во второй нашли много странных предметов: ящики с бутафорским оружием, бутафорской взрывчаткой, театральными костюмами и гримом. Судя по следам в пыли, покрывавшей комнату, отсюда вытащили еще несколько таких же ящиков.
Затем Седов выяснил, что серый «Мерседес» Фирсова регулярно покидал свою стоянку накануне дат убийств. К сожалению, охранники в подземном гараже менялись регулярно, и вспомнить, точно ли сам Фирсов брал свой автомобиль, они не могли.
Фирсов играл в театральной институтской студии.
Фирсов знал итальянский язык.
Фирсов был худощав и выглядел лет на двадцать пять — тридцать.
Фирсов был знаком со всеми жертвами лично.
Наконец, главное, мотив! Мотив был самый реальный! Фирсов рвался к власти, а его оппонентом являлся очень уважаемый человек, притом доказавший, что он может успешно руководить городом на деле. По-видимому, Ванечка знал о причастности Петра Володченко к некому сообществу, интересующемуся сатанизмом. Но доказать это было очень трудно, да и что там такого шокирующего в этой секте? Павел был уверен, что сатанизм воспринимается богатыми мужиками просто как декорация, щекочущая нервы, и ничего больше. А если что и всплывет, то мэр живенько замнет такой малюсенький скандальчик. Вот убийства с поджогами церквей не замять! А стоит только мяукнуть в одной подворотне о причастности Володченко к секте убийц и вандалов, как его карьера рухнет вмиг.
Фирсов сотворил страшное для того, чтобы избавиться от политического соперника. Потом пустил кое-какую информацию в прессу. Кстати, Седов, не без удовлетворения, узнал, что некая Лана Житкевич, ставшая ныне главным редактором «Алхимика», состоит в интимных отношениях с Иваном Павловичем Фирсовым. И все в редакции это знают! В связи с этим обстоятельством Паша не раз задумывался о планах Фирсова относительно собственной жены. Насколько реальна угроза ее жизни? Нет ли у преступника плана под шумок избавиться от супруги, заодно попасть в ряды пострадавших от рук гадких сатанистов и получить возможность узаконить свои отношения с любовницей?
С другой стороны, Фирсов фактически уже добился поставленной цели — Володченко сошел с дистанции еще до предвыборного забега. Зачем бы теперь ему убивать свою жену? Убийцу и поджигателя разыскивают как в детском стишке: «Ищут пожарные, ищет милиция...» Стоит ли рисковать?
И все бы у Ванечки сошлось и выгорело, но вот только у Маловичко случилось несчастье: его дочери понадобилась дорогая операция, и он решился шантажировать «сатаниста». Фирсов, понимая, что Маловичко может сорвать его планы, да еще и копнуть глубже, до самых обгорелых трупов, убивает журналиста. Конечно, никогда бы его не поймали на этом, при его-то уме и способностях! Вот только случай распорядился так, что жена Маловичко оказалась сестрой Павла Седова. Гродин — маленький город!
Казалось бы, Паша сделал все как надо. Он нашел «поджигателя», защитил любимую женщину, восстановил справедливость. Но червь сомнений точил его изнутри. Оставалось несколько вопросов, горстка несовпадений и вполне осязаемое ощущение промаха...
После ухода Светы, после ее слов, он скорее почувствовал, чем осознал умом, что позволил чувствам затмить доводы разума. Следовало задать себе самый правильный из возможных вопросов: насколько Фирсов был действительно виноват, а насколько этого хотел Паша?
Сегодня утром можно и нужно было подумать еще раз, набело. Но для начала надо было избавиться от похмельного синдрома. Ничто так не помогало привести себя в норму, как холодный душ, кофе, сигарета и много работы. Расположившись на кухне с чашечкой кофе и дымя «Мальборо», вкус которого будоражил воспоминания сердца и тела, Павел открыл свой органайзер, проверяя забытые в спешке дела.
«Сейчас подчищу хвосты и поеду к Фирсову, поговорю!» — принял он самоотверженное решение. Надо поискать еще или, на худой конец, убедить себя в своей правоте!
Запись в его блокноте гласила, что на сегодня была перенесена встреча с директором Гродинского драматического театра Веселовским, который уезжал куда-то в то время, когда Павел искал его, чтобы поговорить об институтском шабаше.
Тогда, пару недель назад, он успел встретиться с некоторыми танцорами из ансамбля, приглашенного организаторами студенческого вечера для придания зрелищности их мероприятию. За десять лет почти все разъехались кто куда, в Гродине остались лишь трое танцоров. Они описали праздник, как помнили его, но ансамбль состоял не из студентов исторического факультета. Танцоры не знали тех, кто участвовал в шабаше лично, и не могли рассказать ничего особенно интересного.
Встретился Седов и с Маслаковым, ведущим программы вечера. Однако тот ничегошеньки не смог вспомнить из-за глубокого многолетнего погружения в белую горячку. Тогда Павел нашел кое-кого из однокурсников Светы. Поговорив с ними, создал для себя более или менее ясную картину вечера. Упустил он тогда только Симоняна, убывшего за кордон на отдых, и Веселовского, проводившего свой отпуск в санатории, где-то на водах. Кстати, и Симонян, наверное, тоже уже вернулся!
Седов допил кофе, принял душ и направился в театр.