Я монстр
Шрифт:
С поиском вакансий было туго. В какой-то вакансии меня не устраивало, что от дома до работы было слишком долго добираться. В другой мне не понравилось, что слишком много обязанностей на мизерную зарплату. В третьем варианте вакансия показалась мне абсолютно бесполезной. Ноутбук перегрелся на коленях и я решила, что пора останавливать поиск. Глупо искать работу, когда ты боишься перемен. Как вообще такие как я выживают? Не нравится что-то в жизни, так надо изменить! А изменить страшно, вдруг не получится, вдруг все станет еще хуже, и окажется, что нечего было рыпаться.
Слишком много у меня страхов, которые чрезвычайно усложняют жизнь. Осознание, что хорошей работы много, успокаивало и давало надежду, что я найду себе место, в котором меня примут. Неизведанное всегда пугает, но за поворотом всегда может оказаться дверь в лучшую жизнь, не увидишь – не узнаешь. А если не получится, значит так должно быть. Я хотя бы попытаюсь и тогда буду спокойна, чем буду гнобить себя за то, что так и не рискнула ничего изменить.
С чувством наполовину выполненного долга перед собой я решила написать друзьям в общий чат, что хочу встретиться вечером. Предложила поехать в лес недалеко от города, посидеть у костра с пивом и поболтать обо всем, как раньше. Мне надо как-то сбросить с души груз минувшей ночи. Конечно же я не собираюсь рассказывать им о случившемся, свидетелей быть не должно, даже несмотря на то, что я оборонялась. Любое упоминание о произошедшем сразу сделает из меня преступника, которым я не являюсь. Я не боюсь осуждения друзей, напротив, я уверена в их поддержке, но то, что знают трое – знает больше трех. Это аксиома любой тайны.
Моя подруга и ее парень согласились встретиться со мной сегодня вечером. Серго и Маня были теми, о ком говорят «за любой кипишь, кроме голодовки». Они были во многих пеших походах, сплавлялись по рекам, занимались дайвингом. Завидую людям, которым дано столько энергии. Хотя каждому даются возможности реализовывать себя на максимум. Энергия в нас всегда есть, только мы неправильно ей распоряжаемся. Осознание проблемы – это полпути к ее решению, так что я на верном пути!
Я проспала пару часов. 14.00, биологические часы дали команду закинуть что-то съедобное в рот. За окном уже светило солнце, от которого лужи на дорогах быстро высыхали. Надеюсь, ребята возьмут с собой дров и розжиг.
Мои волосы выглядели так, будто их лизнула корова, тело болело от непривычного дневного сна. Душ должен сделать из меня человека. Вода расслабит тело и успокоит душу, смоет все плохое, как говорил мой дед. Счет времени был потерян. Взгляд застыл в одной точке и сознание становилось мутным, я будто проваливалась в какой-то транс. Я видела, как падаю в пропасть, которой нет конца. Мне не было страшно, но я ощущала странный покой в этой пустоте. Мое тело словно находилось в невесомости. Пространство небытия. Безмерное и незримое. Ощущение полного покоя и умиротворения.
Вернул меня к реальности дверной звонок – сосед занёс почту. Очень любезно с его стороны, потому что мой почтовый ящик заполняется нескончаемым спамом, смешенным со счетами за квартиру, а у меня совершенно нет времени с этим разбираться.
В четыре часа я созвонилась с ребятами, мы договорились в шесть встретиться на выезде из города и пересесть в мою машину, чтобы доехать до места. Первое, что заметили ребята – помятый капот и весь недолгий путь по грунтовке вглубь леса мне пришлось рассказывать, как какой-то осел, за которым я стояла на светофоре, решил дать задний ход.
Как потом выяснилось, за рулем был не осел, а ослица – молодая девушка, которая была под кайфом – то ли алкогольным, то ли наркотическим, я не поняла. Все закончилось ее звонком папику, который вполне определенно дал мне понять, что его телка вину не признает, а если поеду разбираться в полицию, меня мама родная не узнает.
Серго пытался убедить меня несмотря на угрозы обратиться куда-то за защитой справедливости, а я не то чтобы боюсь, я просто не верю, что меня смогут защитить, после того, как виновная сторона оплатит мне ремонт моего старенького Ниссана Патрола, который был старше меня на несколько лет. Единственное, что я попыталась сделать – рассказать в страховой о несчастном случае и узнать, реально ли получить выплаты за ремонт. К этому моменту мы приехали на место стоянки, и тема аварии сошла на нет.
– Как хорошо! – Серго потягивал пиво из банки, – Я тут подумал, если бы все котики умели летать, они бы охотились не за ступнями под одеялом, а за нашими головами. Прикиньте, кот такой неожиданно налетает откуда-то сверху, делает кусь за ухо и орет: «Пора завтракать!»
Мы засмеялись в голос. Только Серго мог придумать такой бред.
– Ну, котики хоть милые, – подхватила Маня, – а вот если бы пауки умели летать, думаю, людям разрешили бы на законодательном уровне накладывать в штаны.
– Да! И во всех городах работала бы специальная химчистка «паучье счастье», куда люди загаженные штаны приносили бы стирать, и в итоге оказалось бы, что владельцем этого бизнеса является человек-паук, – Серго рассмеялся так, словно он очень остроумный комик, и мы с Маней чуть от смеха не упали больше из-за реакцией Серго на собственную необузданную фантазию.
– О, а вы слышали, что хотят вернуть закон на смертную казнь человека за убийство? – сказал вдруг Серго, видимо, пытаясь вырулить с темы дебильных шуток, а у меня в один миг от его слов сердце забилось со скоростью тысяча ударов в минуту.
– В интернете люди разделились на тех, кто за, и тех, кто против, – продолжал Серго, – У хейтеров новая тема обосрать всех на свете, а здравые, типа меня, молчат и изучают поведение стада, – заявил он.
– Ты так же часть стада, которая считает себя умнее других, – проговорила я уверенным и спокойным голосом (кто бы мог подумать, что внутри меня все клокотало), – и это лишь подтверждает, что пастушьим собакам достаточно подать голос и они быстро загонят тебя обратно в стадо. Абсолютная свобода человека от социума может создать внутреннюю анархию, которая тебя же самого разорвет на куски.
– Подожди, – Маня вступилась за своего парня, – но есть ведь люди, отрешенные от всех этих политических и социальных норм и правил. В разумных, конечно, пределах.
– Вот именно в этих разумных пределах и заключается самоконтроль, – перебила я, продолжая корчить из себя всезнайку. Мне не так важно было сейчас заявить о своей гражданской позиции, я лишь пыталась выглядеть максимально невозмутимой, рассуждая на тему, которая заставляла кровь бурлить в моих венах, – ты сколько хочешь можешь быть отрешенным, уйти отшельником в лес, но ты все равно будешь зависим от человеческих благ, которые тебя так или иначе контролируют. И даже, если ты сможешь справиться без современных технологий, кровати или туалетной бумаги, ты не справишься без общения и взаимодействия с обществом, которое тебя просто так не отпустит, которое будет доказывать, что быть отшельником не круто, что выделяться из толпы плохо и надо быть, как все. А если ты не как все, то ты – фрик, которого будут гнать прочь, а ты уже не сможешь быть без этих людей, потому что зависим. И лучше «быть, как все».
Конец ознакомительного фрагмента.