Я нарисую тебя
Шрифт:
– Я собираюсь любить тебя все эти десять дней, моя ведьмочка. Любить так, чтобы забыть себя, забыть все, что происходит вокруг, хотя бы на то время, пока трогаю тебя вот так и целую, – Лайон коснулся губами моих губ, проникая языком и лаская пальцами между ног, чем вызвал мой тихий стон.
– Я не против, – выдохнула я, отдаваясь в его власть всем телом и душой.
На следующий день с самого утра из замка потянулись повозки, нагруженные нехитрым домашним скарбом, поверх которого сидели женщины и дети. Лайон отправлял к Ричарду своих людей. Многие плакали, расставаясь со своими мужьями, братьями, отцами. Некоторые, как и я, решили остаться, отправляя только детей с чужими по сути людьми. Оставались
– Неужели Вильгельм не пощадит крестьян? – спросила я Лайона, когда мы стояли на крепостной башне и смотрели вслед повозкам.
– Ты помнишь, что он сделал с монахами? – обернулся ко мне Лайон, – Он полностью разрушил монастырь, только за то, что ему не открыли ворота, как будущему королю.
– Может тебе лучше дать клятву Вильгельму? – осторожно спросила я, – Ты спасешь людей.
– Нет, моя ведьмочка. Даже если я принесу клятву ничего не изменится. Мародерство и грабежи, насилие и убийства все равно придут в замок. Вильгельм славится этим даже со своими вассалами, кто принес клятву верности. Затем, я вступлю вместе со своими рыцарями в его войско и уйду с будущим королем в другие земли, чтобы грабить и воевать. Мой замок останется без защиты и все повторится.
– Палка о двух концах, – произнесла я и Лайон удивленно посмотрел на меня, – Эта фраза значит, что решение приводит и к хорошему и плохому, – пояснила я и Лайон кивнул.
На стене возник Брайн.
– Последние повозки отправлены, – отчитался он, вставая рядом и глядя вдаль.
– У нас еще два дня, ведьмочка, – сказал Лайон и взял меня за руку.
Через два дня на горизонте появились копья, знамена и стяги с гербами. Войско Вильгельма заполнило весь горизонт, выстраиваясь лагерем и устанавливая шатры. Осада замка графа Торгина началась.
ГЛАВА 54. Осада
На рассвете, когда небо только начало светлеть, раздались звуки горнов призывающих к штурму. Я встала с кровати, отметив, что Лайон еще не ложился с вечера, постель с его стороны была пуста. Видимо, всю ночь провел на стенах замка. Я и сама уснула только под утро, прокручивая в голове варианты, как помочь замку выстоять. В голову приходил всякий бред, начиная, чтобы нарисовать сам замок в целом виде с цветущими полями вокруг и до танка с большим дулом. Только вот где окажусь после этого я? В этом замке, но в каком-то другом веке, еще раньше, чем этот или сидя в танке, штурмующем Берлин. Так и не решив, как мне воспользоваться красками, уснула тревожным сном.
Встала с кровати, ежась от холода в комнате, и подошла к камину, подкинув дрова и разворошив тлеющие угли. Достала свои теплые шерстяные штаны и тунику, надела носки и ботинки. Волосы заплела в тугую косуи заколола на голове. Я не собираюсь сидеть здесь, пока замок атакуют враги, хочу быть рядом с Лайоном. Интересно, кухарки позаботились о завтраке, не вышли бы рыцари на бой с голодными желудками.
Спустилась по лестнице, отмечая тишину в замке. Все были снаружи, одна я проспала все на свете. Понимая, что завтрака не будет, решила сделать кое-что нужное и решительно прошла к другой лестнице, которая вела к выходу на крепостную стену. Толкнула тяжелую железную дверь и застыла, оглохла от шума, что был снаружи. Повсюду слышались крики, следовали приказы, сновали люди кто с топорами, кто с мечами. Я проскользнула вдоль стены, выглядывая Лайона, и встала у высокого каменного зубца, бросив взгляд на поле. Вражеские войска подошли ближе, на черту полета выпущенной лучниками стрелы. Вперед выкатили несколько
– Юля! Ты что тут делаешь! – оказался рядом со мной Лайон и прижал меня крепко к себе, – Я же попросил тебя быть в комнате.
– Но я не могу, Лайон. Я хочу помочь! – возмутилась я.
– Не здесь, иди вниз и приготовь все, чтобы принимать раненых, – сказал Лайон, целуя меня коротким поцелуем в губы.
– Почему они стоят и ничего не делают? – спросила я, указывая в сторону осадных сооружений.
– Смотри, – чуть наклонился Лайон и указал мне в самый низ стены, – На рассвете эти башни двинутся к самому рву, и будут прикрывать собой тех, кто начнет засыпать ров.
– Зачем?
– Чтобы можно было подкатить башни к самой стене. Оттуда уже нас начнут выстреливать лучники, которые будут прикрыты со всех сторон.
– Ничего нельзя сделать?
– Можно. Мы будем жечь башни, как только сможем их достать, но все равно какая-то часть доберется до нас, пока горит дерево.
– А люди внутри башни? Они тоже будут гореть?
– Да, моя ведьмочка, – коснулся Лайон моего лица, убирая прядь волос за ушко, – Иди Юля, тебе здесь не нужно быть.
– Хорошо, Лайон, – согласилась я, – Но прости меня. Я буду выходить, и смотреть жив ли ты.
– Лучше не нужно, если башни прорвутся к стене, здесь станет опасно. Я выживу, моя ведьмочка, иди, – улыбнулся Лайон и я повиновалась, возвращаясь в замок.
В главном зале уже суетились служанки, бестолково сбившись кучками и рыдая.
– Так, отставить рыдания, – прокричала я, – За дело! Адель и Сара, наберите воды и поставьте на очаг как можно больше котлов, нам нужна будет горячая вода, чтобы промывать раны. Марта возьми двоих и спуститесь в кладовую. Принесите сюда, как можно больше старых простыней, но главное чистых и рвите их на длинные полосы для перевязки. Остальные убираем все лавки и стулья к стене, выносим из комнат одеяла и расстилаем на полу, чтобы было куда класть раненых. За дело, милые дамы! – служанки заметались, выполняя мои приказы, а сверху спустилась графиня, одетая в простое черное платье.
– Юля, чем я могу помочь? – спросила она меня.
– У вас есть шелковые нити?
– Да.
– Несите, если не боитесь крови, будем зашивать большие и глубокие раны, – произнесла я, сама плохо представляя, как буду это делать. Мало того, что меня выворачивало от вида крови, а еще, если сшивать кожу на живом человеке… Бр-р. Графиня послала свою служанку за иглами с нитью, и мы стали с ней двигать тяжелые столы и лавки, освобождая пространство.
Через час внесли первого раненого, у него в плече застряла стрела. Древко нам вынул рыцарь, что принес раненого, а вот острие застряло. Видимо вошло в кость. Затем раненные посыпались, как из рога изобилия. Я металась от одного к другому, не зная, как им помочь. Кто-то держал свои кишки из распоротого живота и звал на помощь, кто-то махал обрубком руки. Я попыталась как-то не замечать этого, но мне становилось все хуже, поэтому я оценила помощь графини и остальных. Казалось, им не привыкать к таким ранам, от которых я чуть не падала в обморок.
Ближе к ночи у меня словно открылось второе дыхание, я сшивала раны, уже не обращая внимания на крики от боли и свои руки по локоть в засохшей крови. Делала все машинально, словно наблюдая за собой со стороны. Когда закончила последнюю перевязку, меня подхватили чьи-то сильные руки и прижали к себе.
– Моя ведьмочка, я жив, – притронулся Лайон щекой к моему лицу.
– Ох, Лайон, – простонала я и потеряла наконец-то сознание.
Проснулась от того, что Лайон водит по моему лицу мокрой холодной тряпочкой.