Я нарисую тебя
Шрифт:
– Как все прошло? – спросила я, сглатывая тошноту и поднимаясь выше на подушках. Лайон принес меня в нашу комнату и уложил на кровать, теперь сидел задумчиво рядом.
– Я хочу, чтобы ты покинула крепость, Юля, – сказал он, промокая тряпочку в тазу с водой и вытирая мои руки от засохшей крови. Сам Лайон сидел в доспехах, даже не снимая их. Лицо графа Торгина осунулось, и было грязным от копоти и грязи.
– Нет, – сказала я, вырывая свои руки из рук Лайона и трогая его лицо, – Я не уйду.
– Завтра замок падет, – сказал граф Торгин, – Тебя ждет участь, как всех женщин при захвате
– Лайон, – зарыдала я, прижимаясь к нему всем телом, – Нет, Лайон!
– Я никогда до тебя не любил, Юля, – улыбнулся граф Тогин, целуя мое лицо и губы, – Но тебя я люблю, больше моей жизни, поэтому хочу, чтобы ты жила. Прошу тебя, нарисуй свой дом, свою мать и живи долгой счастливой жизнью.
ГЛАВА 55. Великодушие будущего короля
Ночь мы с Лайоном провели, даже не думая о красках, которые так и остались стоять в стороне у камина. Лайон любил меня нежно и пылко, словно прощаясь. На рассвете прижал меня к себе и, целуя, произнес.
– Пора, моя ведьмочка, рисуй, – сказал он, не выпуская меня из рук.
– Нет, Лайон, не проси, – ответила я, скользя руками по его спине, проводя по шрамам, которые теперь останутся с ним. Вернулась к лицу и провела пальчиками по губам, коснулась нахмуренных бровей, разглаживая сердитую складку между ними.
– Юля, ты понимаешь, что ждет замок, если мы не выстоим? – спросил Лайон.
– Понимаю, но я не оставлю тебя. Ты мой муж и я пойду с тобой до конца, не это ли должна делать жена? – улыбнулась я.
– Ох, ведьмочка, – прижал меня Лайон к своему могучему телу еще крепче.
– Если я уйду, и ты каким-то чудом останешься жив, что я буду делать там, зная это? Жить без тебя? Нет, не хочу, – упрямо произнесла я, целуя моего графа в губы. Поцелуй затянулся и Лайон снова вошел в меня, двигаясь медленно, наслаждаясь каждым моим вздохом и стоном. Я плыла следом за ним или вместе с ним, погружаясь в это чувство полного соединения раз за разом, каждым своим нервом и клеткой.
– Лайон, – выдохнула я, когда уже не могла больше сдерживаться и утонула в оргазме, что накрыл меня с головы до ног, заставляя забыть обо всем на свете.
– Юля, – рычал Лайон, делая последние толчки и входя глубоко.
У нас было еще немного времени, чтобы поспать, пока нас не разбудил Брайн, который ворвался в комнату.
– Лайон, внешние ворота пали, Вильгельм поджег деревню, – сказал брат графа Торгина, не обращая внимания на мой писк из-под шкуры, куда я забралась, чтобы скрыть обнаженное тело.
– Будь в замке, – поцеловал меня Лайон и как был голый, встал с кровати. Я залюбовалась своим графа и тяжко вздохнула, проклиная от всей души Вильгельма, который дал нам так мало времени быть вместе.
Осада длилась еще два дня, пока войско Вильгельма не разрушило последние ворота во внутренний двор замка. Вот тут начался ад, казалось, враги лезут ото всюду. В Главном зале уже не было свободного места, все было занято ранеными и умирающими. Я шаталась от усталости, мне так и не удалось больше поспать. Все эти дни и ночь я была на ногах, сшивала раны, делала перевязки, вытирала с каменного пола кровь.
Враги уже были у дверей в Главный зал, когда внезапно все стихло, и эта тишина была еще больше зловещей, чем звуки боя. Мы с женщинами переглянулись, не зная, что нам делать. Один из раненых поманил меня к себе, заставляя наклониться.
– Выходите, граф сдал замок, – сказал он, и я удивленно выпрямилась. Неужели Лайон пошел на это? Он так сделал, чтобы спасти людей, но почему?
Мы с трудом отворили тяжелые двери, и вышли на крыльцо, минуя холл, где лежали мертвые и раненые. Графиня шла рядом со мной в платье пропитанном кровью и растрепанными волосами. Она тоже почти не спала со дня осады. Что нас ждет на улице, мы могли только догадываться, когда проходили мимо выстроившихся вдоль всей дороги к воротам воинов Вильгельма. Впереди шли два рыцаря, которые и вели нас к выходу из замка, безошибочно выделив из толпы меня и мать Лайона.
– Где все? – шепнула мне графиня, выглядывая в толпе воинов своих сыновей. Когда мы миновали последние ворота, то я еле сдержала крик, все поле было усеяно телами. Повсюду была кровь и отрубленные части тела. Некоторые еще были живы, и им нужна была помощь, но я уже не видела ничего, когда у подножья холма заметила лошадей и столпившихся рыцарей. Часть из них стояли на коленях, я так подозреваю там и были Брайн с Лайоном, если еще они живы.
– А вот и твоя красивая жена, граф Торгин, – приветствовал меня, улыбаясь Вильгельм, но я даже не посмотрела на него, выискивая глазами Лайона,
– Тот, кого ты ищешь не здесь, – сказал Вильгельм и спешился с лошади, подходя ко мне.
– Где он? – окинула я взглядом окружающее пространство перед лесом.
– Пройдем, – подхватил меня под локоть Вильгельм, заставляя идти за ним к лесу. Там я и увидела Лайона, который полулежал, привалившись к дереву. Вся его кольчуга была в крови, голова тоже покрыта запекшейся коркой крови.
– Лайон! – подбежала я к нему, трогая лицо и касаясь дрожащими руками.
– Я жив ведьмочка, – с трудом улыбнулся мне мой граф.
– О, Лайон, – зарыдала я, уткнувшись лицом в его грудь.
Вильгельм подошел к нам и встал, опираясь на свой меч, задумчиво глядя на Лайона.
– И чего ты хотел добиться граф Торгин? Твой замок пал, крепостная стена почти разрушена. Из-за твоего упрямства погибло столько людей.
– В основном твои, – попытался шевельнуться Лайон, но скривился. Одной рукой обнял меня, а второй зажал рану на животе.
– Да, в основном мои, согласен, – кивнул будущий король, – Твои рыцари сражаются под стать Черному льву. Ты спрашиваешь себя, почему я остановил осаду и не добиваю раненых? Так вот, твой суверен на всех парах мчится сюда, чтобы дать мне клятву верности. Ты теперь мой рыцарь Лайон, третий граф Торгин, – улыбнулся Вильгельм, а мне захотелось врезать по его лицу и этой довольной улыбке.