Я нарисую тебя
Шрифт:
– Ты будешь жалеть, что осталась? – спросил меня Лайон и я кивнула, улыбаясь, видя, как сразу сдвинулись брови моего графа.
– Буду жалеть, пока не научу твоего повара готовить, – тихо засмеялась я, и Лайон подхватил меня под голые ягодицы и посадил на себя, проникая внутрь. Мои мысли стали уплывать, уступая место страсти и наслаждению.
– Что еще ты хочешь от меня, женщина? – рыча, вторгался в меня Лайон, приподнимая и опуская на свой член, двигая бедрами. Сколько же силы было в нем, что он держал меня почти на весу, как пушинку.
– Специи, – выдохнула я и застонала, так как меня начало накрывать
– Какие специи, – остановил вдруг свои движения Лайон.
– Я тебя укушу сейчас! – взвилась я, и тот захохотал, снова возобновляя свои движения. Шутник называется.
На следующий день после этого, мне в комнату внесли небольшой сундучок, украшенный слоновой костью и резьбой. Я тут же открыла его и восхищенно вдохнула аромат специй. Внутри сундука стенки были оббиты красным бархатом и лежали полотняные мешочки, внутри которых я увидела черный перец горошком, жгучий красный, стручки ванили и корицы, завернутые в пергамент, зиру, карри и еще несколько. Что для такого большого, по моим меркам, замка мешочек с пол ладони? Придется пользоваться по праздникам. Но тут я вспомнила, что возможно замку осталось стоять пару недель или месяц. Порадую я сегодня всех овощным рагу с мясом и специями. С такими благородными мыслями я спустилась на кухню.
ГЛАВА 52. Власть в постели и на кухне
Пока я спускалась в зал, вспомнила мою борьбу с поваром, а точнее кухаркой, как ее называли. Здесь их было несколько, но заведовала всем одна, которая всеми силами старалась не пускать меня на свою территорию. В первый день, когда я получила сундучок со специями и радостная помчалась в кухню, меня встретило молчание. Я ходила и заглядывала в огромные котлы, в которых булькало и варилось. Рассматривала муку и сунула свой нос в кладовку, сморщив нос от запаха подгнивших овощей.
– Здесь нужно убрать, – сказала я, повернувшись к женщине необъятного размера и груди. Та сдула прядку со своего лица, что выбилась из ее белого чепца не первой свежести и тем самым словно пригласила меня на дуэль.
– Здесь чисто, мадам, – уперла руки в бока кухарка.
– Тут пахнет гнилыми овощами и мышами, – не согласилась я.
– Это кладовая, – пожала круглыми и пухлыми плечами упрямица, но я не забитая леди, я Юля, графиня Торгин.
– Где у вас холодильник? – повернулась я спиной к кухарке и снова прошла по кухне. Сунула большую деревянную ложку в одну из кастрюль и поднесла к носу. Пахло пригорелым бельем.
– Что это?
– Бульон для похлебки, – невозмутимо ответила горе повар и в углу послышался тихий смех, там сидели несколько чумазых мальчишек и чистили картошку с морковью.
– Ясно, – сказала я и направилась прямиком к вдовствующей графине. Лайона мне не хотелось отвлекать по таким пустякам, но и перевоспитывать кухарку тоже не было времени и желания.
– Адель, знаешь, кто хорошо готовит в деревне у замка и печет хлеб? – спросила я девушку, пока мы поднимались к матери Лайона.
– Да, одна вдова, у нее самый вкусный хлеб и есть еще жена Морта, нашего конюха.
– Позови их в замок, пожалуйста, – попросила я и служанка поклонилась,
Я поднялась в знакомый мне коридор, подобрав юбки синего шерстяного платья с отделкой из серебряных лент и постучала в комнату графини.
– Войдите, – я вошла, осматриваясь по сторонам и сразу натыкаясь взглядом на портрет Лайона, что висел на стене, который я нарисовала тогда угольком.
Мать Лайона встала приветствуя меня и снова села, указав мне на кресло, напротив. Мы с ней не то чтобы подружились за эти дни, но сохраняли молчаливый нейтралитет. Я знаю, что Лайон говорил с ней и его мать была недовольна выбором. Отсутствие у меня приданного и знатного рода не делало желанной невестой.
– Мадам, мне нужна ваша помощь, – начала я, открывая сундучок, что принесла с собой.
– Что это? Специи? – удивилась графиня, наклоняясь и принюхиваясь, – Но зачем?
– Чтобы сделать вкусной еду, – улыбнулась я.
– Какая бесполезная трата золота, – сморщилась мать Лайона, – Наша повариха готовит вполне пригодную пищу.
– Нет, она готовит отвратительно, – не согласилась я, -Думаю, что заменю ее на других.
– Вы графиня и можете делать все, что угодно.
– Мне нужна ваша помощь,
– В чем?
– Ваш авторитет в ведении домашнего хозяйства и управления замком намного выше чем у меня. Чтобы безболезненно произвести замену на кухне, я хотела попросить вас о помощи.
– Слушаю.
– Я хочу попросить двух женщин сегодня приготовить ужин и подать его вместе с обычными блюдами нашей кухарки. Если вы и Лайон скажете, что это не вкусно, моя нога больше не ступит на кухню. Если вы согласитесь со мной, то я велю заменить и вычистить там все, а кухарка отправится в прачечную.
Графиня сидела, с интересом рассматривая меня и кивнула, чуть улыбнувшись.
– Вы не сомневаетесь в моей честности?
– Конечно нет! Ваш сын не дал мне повода ни разу усомниться в нем, я он сын своей матери, – рассмеялась я.
– Интересная вы, Юлия, – произнесла графиня, – Хорошо, я буду судить честно.
– Спасибо, – ответила я, вставая и направляясь к выходу, – Надеюсь не разочарую вас.
Две женщины которых привела Адель сразу понравились мне. Они были опрятно одеты и с чистыми лицами и руками, что было немаловажно для меня. Я велела освободить часть кухни и скоро по замку поплыл божественный запах свежих булочек с ванилью и аромат мясного рагу. Я сама лично проследила за приготовлениями и осталась довольна. Обе женщины знали не только как приготовить вкусно, но умели пользоваться специями, что было немаловажно. Та, что пекла хлеб несколько раз просеяла муку, убирая все лишнее, а это меня очень порадовало. Не хотела остаться без зуба, что было более вероятным в хлебе, который пекли здесь до этого.
На запах выпечки и тушенного в специях мяса, в кухню заглянул Лайон и утащил меня в нашу спальню, сообщив всем, что ужасно голоден. Там он доказал мне насколько, даже толком не расшнуровав мое платье. Близость с ним каждый раз толкала меня в омут страсти, заставляя отдаваться моему графу полностью, забывая обо всем. Мне нравилось, когда Лайон набрасывался на меня вот так, среди белого дня и тащил в комнату, чтобы там любить. Нас провожали веселые понимающие взгляды, но никто не смел судить самого черного рыцаря.