Я не Байрон
Шрифт:
И хуже всего иностранная литература, ибо до Перевода здесь, как:
– Спуск с Вавилонской Башни, - равно почти бесконечности.
Литературный бизнес можно назвать:
– Кидаловом на наследственном уровне:
– В советской России не было литературы, но люди почему думали, что где-то там, тамтамтам:
– Она обязательно есть!
– Только генетическая информация, заложенная в Номо Сапиенса с детства, имеется в виду, подсунули какую-то Махабхарату Адаме и Еве, как только они здесь приземлились, и они подумали:
– И дальше так будет!
Упоминается высоко - там что-то - издательство Северо-Запад, но когда туда пришел один знакомый - ему ответили для начала:
– Неправильно называть книгу Пейзажист, если он убийца, так и надо писать на обложке:
– Убийца-Пейзажист, - или:
– Убийство в Пейзаже, - что-то такое, сейчас точно не помню.
И издателям, или редакторам, оказывается, неизвестна простая, известная во всех Голливудских фильмах логика:
– Если книга выходит в Серии Детектив или Боевик - зачем разводить тавтологию в названии книги.
– Это все равно, что писать на каждой могиле:
– Имейте в виду: здесь лежит мертвый, - как будто человек не видит, что пришел не на ВДНХ, а на:
– Кладбище-е.
Получается, что редактора издательств пришли в Это Дело буквально:
– От Сохи, - в том смысле, что только вчера преподавали в школах буквари. Как будто Россия только вчера родилась и решила тоже, как все заняться литературой.
В принципе так оно и есть:
– Мало того, что поэта Цветаеву отправили сочинять свои изыскания посудомойщицей, но именно туда, где обедают писатели, но и вообще:
– Даже оттуда уволили.
Это не просто запрет литературы, а целая реакция - комбинация, направленная на литературу, как:
– Контр-Удар.
– Глубокоэшелонированная оборона против возникновения здесь литературы.
И издатели, решили:
– Будем издавать Борхеса, Хайдеггера, Сартра и т.п.
И я слышал это сам:
– Мы занимаемся только переводами выдающихся западных личностей, и приводятся эти и другие фамилии, а то, что абсолютно отсутствует Перевод - тишина, как будто это только:
– Дело техники.
– Тогда как Иисуса Христа распяли именно за:
– Правильный Человеческий ПЕРЕВОД Бога.
Перевод - это первое, чего здесь нет. Ибо люди не только не хотят понимать логичности, точности, правдивости высказывания:
– Что за один талант надо отдать два или пять, а никак не один, - но и:
– Принципиально против, - и считают правдой математический принцип:
– Ты мне - я тебе.
– Именно это - считается - будет по-честному.
И когда делают перевод так и поступают:
– Как вы написали - так мы и перевели.
– А если будет неточность, как переводил, например, Пастернак - то это и:
– Не перевод вовсе, - а практически новое сочинение.
Но!
Но если не делать, как Пастернак, то иностранный текст в русском переводе хуже не будет, он будет просто:
– Не читабелен!
– Как говорится:
– Был Борхес, - а наши луды:
– Не получают абсолютно НИЧЕГО.
И вот им понадобилось время от 1991 до 2008, чтобы на своем личном опыте понять:
– Мы не умеем не только читать, но и:
– Писать.
А говорили, как будто бы научили:
– Наши пальчики устали, так как много мы писали.
Но писали как раз обратную мантру:
– Мы можем всё понять, пользуясь одной только Вавилонской Башней, с которой видно далеко вперед, вплоть до пирожков:
– Какими вкусными они будут уже в недалеком будущем.
Но если с пирожками до сих пор проблема, то с возможностью литературы достичь уровня вкусности и полезности пирожных и мороженых - всё ясно:
– Она не состоялась.
Тем более, что реально все только к этому именно и стремились:
– Чтобы Иё и близко здесь, как на духу не было, вплоть до перевода Цветаевой посудомойщицей в столовую, и более того:
– В писательскую, - чтобы уж точно понял всяк сюда входящий:
– У нас, да, есть, но:
– Только партийная литература.
Но хомо сапиенсу хоть кол на голове теши - он до сих пор не верит, что это истинная правда, а не наоборот. Его завораживает слово ЛИТЕРАТУРА - не может такого быть, чтобы в ней и абсолютно ничего не было, несмотря на железный занавес партийности.
Но сейчас, кажется, поверили, - но!
Но только не писатели, им точно:
– Хоть кол на голове теши, - а всё продолжают развивать идею Ван Гога:
– Да лучше сдохну на поле, чем с него уйду живым.
Тем не менее, ушел живым, а намедни сразу же и застрелился.
Как майор писателя Шаламова, поняв, что ошибся, ибо:
– И воля не лучше, чем это было раньше в самом лагере.
Хотя возможно для того и ушел, чтобы в этом удостовериться:
– И за занавеской Папы Карло тоже, опять та же самая:
– Партийность-ь.
– А хорошего:
– Ничего нет.
– ------------------
24.09.16
Почти сразу после прочтения Макферсона и Джонсона Пушкина было непонятно:
– Как это может быть, что двое людей пишут одно письмо. Половину каждого предложения пишет один, а половину другой.
Разве так в жизни бывает?
И вот только теперь понятно, что:
– Критик и Критикуемый - это один человек. В том смысле, что:
– Недостатки одного и достоинства другого: