Я не Байрон
Шрифт:
– Авто - мото - вело - фото, - это не серединная вкусная - для всех друзей - начинка, а опять все те же:
– Дальние Края, - только сказанные за счет американских налогоплательщиков.
Или, что тоже самое:
– Мы всё равно будем ругаться матом.
– И знаете почему:
– Слов не хватает, чтобы распознавать эту Ла-бу-ду:
– Опять, Снова, и Так Каждый Раз.
Злиться по-настоящему, как определил А. Г.:
– Аки звери сурьёзные, - а также будем:
– Непреклонны в защите своей правды, какой бы маленькой они ни была в создавшемся положении.
p.s.
– Вот здесь приведен хороший пример того, как правильно делать перевод, а именно:
– Надо говорить - писать не непосредственно возникающее чувство:
– Это нелепость,- говорить так о сурьёзности нашего отношения к природе и обществу, и жизни вообще, а:
– Вкладывать в Перевод не только первоисточник, а и свой ответ на него, или - что тоже самое - переводить надо не слова Г - са из его мира горестных замет, а мой непосредственный ответ, слово:
– Нелепость, - как это и советовал незабвенный Евгений Леонов:
– Товарищ просто уронил мне батарею на ногу.
– Всё. Чинно, благородно, без мата, а главное:
– Правда.
– Ибо Привет - это же и:
– Ответ.
Как сказал Пушкин, написав:
– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, - сразу от поэта и его критика, и что самое удивительное:
– Каждый в каждом предложении находится.
– ------------------
Борис Парамонов к чему-то прикрутил, что, мол, оно и получается, что:
– Крым наш.
– Но!
– Но он никогда другим не был, ибо то, что Хрущев прицепил его к Америке, прошу прощенья, к Украине, все считали просто так:
– Иво очередным курьезом.
– Стопроцентная формальность, реальности никак не касающаяся.
Другое дело, что теперь оказалось:
– Это противозаконно.
– И грех, так сказать, которого еще не было, появился, именно с:
– С сознательным нарушением международного закона.
Но люди ничего не нарушали, им не надо кричать, что Крым наш, ибо, как говорится:
– А ты чей?
– Что значит: так всегда и было.
Отстаивание права нарушать закон - это уже, действительно:
– Только бы дали повод, чтобы устроить противостояние.
– --------------------
Получается:
– Без злобы, насамомделешной сурьёзности назовём Чацкого дураком напополам с Грибоедовым, а заодно с ними Чарли Чаплина, Холина Колфилда, и остальных доморощенных Дартаньянов. Посмеёмся легко и просто от души и ради друзей их абсолютному непониманию происходящего.
Ибо всё просто, а они зачем-то любят дуру и коварную изменщицу Софью, бьют по жопе вроде бы совсем ни за что полицейского, если только не иметь в виду, как Жан-Клод Ван Дамм:
– Проведя противнику всего один удар, но пригнувшись по яйцам, только потому что этот противник в предыдущем бою, сам проделал тоже самое, предварительно спросив этого своего первого бойца:
– Давай как-нибудь побегаем вместе, ась?
Курят, ни спросясь ни у кого, с четырех лет, имеют намерение трахнуть кого-нибудь, еще не закончив школу, и любят, как бывший главный редактор Огонька Дартаньяна, несмотря на его беспросветную политическую близорукость.
Так это не со зла, без мата, серьёзности и непреклонности, но тем не менее, с бесстрашной безаппеляционностью:
– Обосрём всю мировую литературу.
Ч.Т.Д.
Во имя чего, спрашивается? А во имя всё того же:
– УЧЕБНИКА литературы.
И полит-лит-просвет работники абсолютно не хотят понимать, что:
– Литература и иё Учебник - вещи не только разные, но и, как говорится:
– Две вещи несовместные.
Как Правда и иё Стенгазета.
Давайте мы будем жить - петь легко и весело, как в клубе веселых и заодно находчивых, а серьезно опровергать нельзя. Так-то бы, авось, и да, но только все это уже было, было, было, когда был провозглашен этот Устав Жизни:
– Жить стало лучше, поэтому давайте не будем ругаться матом, быть такими серьёзными злыми буками, и непреклонно не желать веселиться от души, как детки-котлетки. Будьте, как дети.
– Но!
Но, как дети, интуитивно правильно, поступили именно - в обратной последовательности:
– Дартаньян, Холин Колфилд напополам с Сэлинджером, Чарли Чаплин с песней Инопланетянина и Чацкий за ручку с Грибоедовым, хотя и с Софьей не всё так просто.
А тут всё наоборот:
– Веселятся, веселятся на новогоднем балу, а потом - тоже для радости - выбегают на сцену по очереди и орут чисто ради праздника:
– Чацкий - дурак-к!
– Грибоедов - не лучше!
– Чарли Чаплин - хулихган!
– Дартаньян совсем забыл про народ, а только бы кого-нибудь новенького трахнуть!
– Холин Колфилд со своей четырехлетней сестрой заперли Сэлинджера навеки в доме с всего-навсего одной наложницей - любовницей - кухаркой.
А надо было сложить баблецо-то в общий котел и купить для фабрики новые сновально-ткацкие станки.
Вот тогда бы все посмеялись от души, как в фильме 40-го года:
– Закон Жизни:
– Чуть что за аморальность под жопу коленкой, а вас за это примут главным редактором стенгазеты.
Как-нибудь еще раз повторю, в диапазоне другой тональности
– ------------------
Радио Свобода - Иван Толстой -
Борис Парамонов говорит:
– Евреи - это образ черта - псевдоним, по словам Синявского, которого имеет в виду Б.П., что так думает народ. А он сам? Неизвестно.
Интересная идея.
Очевидно, что народ боится евреев. А тот, кто не боится бывает раздет ими.