Я не продаюсь
Шрифт:
— Не бойся, Генри непременно нас спасёт, — шепчет она, положив голову мне на плечо.
Я невольно усмехаюсь в ответ. Спасёт, конечно. Только вот выживет ли сам? И сдержит ли своё слово Чарли? Впрочем, я не собираюсь убивать мужа.
И тут же вздрагиваю, вспоминая про оружие.
Точно, пистолет. Я ведь могу выстрелить не в Генри, а в Чарли.
Только шанс будет лишь один. Если будет вообще. И всё же я готова рискнуть. Но что будет со Сьюзи, если у меня ничего не получится?
Время тянется мучительно медленно. Здесь нет часов, поэтому понять, сколько уже прошло,
Я так и не сказала о своём решении подруге. Побоялась, что нас могут подслушать. И теперь чувствуя себя жутко паршиво. Потому что я буду рисковать и её жизнью тоже. Но другого выхода у меня просто нет.
Останавливаюсь у окна, и гляжу в сгущающие сумерки и на огромную луну. А в ушах всё ещё звучит полный тоски голос Генри. И его обещание спасти меня.
Сердце сжимается от боли, а на глазах закипают слёзы. И я быстро моргаю, прогоняя их.
Сейчас не время.
А когда дверь за спиной с тихим скрипом открывается, я вздрагиваю.
— Нам пора, миссис О'Лэс.
Медленно поворачиваюсь, краем глаза замечая как садится на кровати Сьюзи. Бросаю в её сторону, возможно, прощальный взгляд, и с трудом, но улыбаюсь.
— Все будет хорошо, — говорю тихо.
Хоть и сама до конца в это не верю.
А затем шагаю к своему конвоиру, и он пропускает меня первой. Но когда я заворачиваю к лестнице, по которой меня привели, на плечо ложится мужская ладонь.
— Нам направо.
Его голос звучит сухо и безразлично, словно у робота, вызывая во мне дрожь. И я сжимаю кулаки, чтобы унять её, и стараюсь не сбиться с шага.
Коридор выводит нас к широкой парадной лестнице.
— Вниз.
Не просьба — приказ, словно я собачонка. Впрочем, сейчас это волнует меня меньше всего. Сердце бешено бьётся в груди от одной мысли, что я сейчас должна буду сделать. И от понимая, что это, возможно, последние минуты моей жизни, меня прошибает холодный пот. Ноги, кажется, стали ватными и отказываются слушаться. Но я каким-то чудом продолжаю идти, даже когда кончается лестница. Правда, меня тут же молча разворачивают, перехватывают за руку чуть повыше локтя и тащат за собой, чтобы вскоре втолкнуть в какую-то комнату. Здесь так много света, что я замираю и жмурюсь, даже прикрываю глаза рукой. А затем тихо вскрикиваю, потому что оказываюсь прижата к широкой мужской груди.
— Мила, — выдыхает мне в макушку знакомый голос.
Генри.
Волной накатывают облегчение и радость. И впервые мне совсем не хочется сопротивляться. Вместо этого я вжимаюсь в него сильнее, утыкаюсь носом в грудь, вдыхая знакомый горьковатый аромат. В глазах щиплет от слёз, и я быстро моргаю, чтобы прогнать их.
Не сейчас. Слишком опасно. Если Чарли увидит их, то может всё понять.
Пытаюсь отстраниться, но Генри лишь сильнее сжимает меня.
— Не хотелось бы вам мешать, но у нас осталось одно маленькое незаконченное дело.
Мы вздрагиваем синхронно. Генри вздыхает и медленно, нехотя отстраняется от меня, берёт за руку, сплетая
— Отпусти пленниц, я же принёс деньги.
— Отпустить? — усмехается Чарли. — Думаешь, их держат здесь силой? Да она ведь даже не связана.
Я чувствую, как Генри напрягается, словно каменея, и сжимает мою ладонь сильнее, почти до боли.
— Она хотела сбежать от тебя. Сама. Я всего лишь помог ей, и за это она согласилась помочь мне. Она так давно мечтала избавиться от тебя, что легко согласилась променять свою жизнь на твою. Так что вставай на колени и открывай рот, так будет легче выдать всё за самоубийство. Ты же не хочешь, чтобы её посадили?
Вот гад! По самому больному бьёт.
Генри медленно оборачивается, впиваясь взглядом в моё лицо. И я в последний момент успеваю нацепить маску холодного безразличия. Пытаюсь вспомнить всё плохое, что он мне сделал, чтобы выглядело правдоподобно. И, судя по тому, что он отпускает мою ладонь, понимаю — получилось.
— Это правда, Мила? — спрашивает он тихо.
От его полного боли взгляда у меня внутри всё сжимается. Хочется броситься к нему, сказать что это ложь, и я даже чуть подаюсь вперёд, но потом вспоминаю, что не должна. Просто не имею права. Поэтому в ответ лишь усмехаюсь, и перевожу взгляд на Чарли.
— Вы обещали мне пистолет.
Говорю с максимальным безразличием, но Чарли смотрит как-то странно, изучает, словно видит впервые. И от понимания, что он, возможно, больше не верит мне, всё внутри словно покрывается тонкой корочкой льда.
Молчание длится и длится, так долго, что мне приходится сцепить руки, чтобы унять дрожь. Но вот он кивает, словно увиденное ему нравится, и бросает короткое:
— Дэн.
Краем глаза вижу, как рядом материализуется мой охранник, и, не поворачиваясь, протягиваю руку. В ладонь тут же ложится что-то тяжёлое, а затем её сверху накрывает чужая ладонь. И я вздрагиваю, дёргаюсь, пытаясь отнять руку, но ничего не выходит.
— Вам нужно просто нажать на спусковой крючок, — поясняет охранник. — Вот сюда.
Он спокойно и как-то по-деловому поправляет мои пальцы, и только потом отпускает.
— Приступайте.
Сердце бьётся где-то в области горла, заглушая все звуки, и голос Чарли звучит глухо, словно через слой ваты.
Я знаю, что должна посмотреть на Генри, но не могу найти в себе силы сделать это. А ещё нужно как-то сыграть ненависть и подать ему знак.
Медленно вздыхаю и поднимаю голову, упираясь взглядом ему в переносицу. Потому что просто не выдержу, если опять увижу его глаза.
— На колени, Генри. Ты же слышала, что сказал Чарли.
Собственный голос кажется холодным и чужим. И в глубине души я даже этому рада.
— Хорошо, но я хочу видеть твои глаза напоследок.
Его голос звучит глухо, отзываясь во мне новым приступом боли.
Генри медленно опускается вниз, не отрывая взгляда от моего лица. А я смотрю и понимаю — он ведь не сомневается, что я убью его. И всё равно готов пойти на это. Готов умереть ради меня. Или это всего лишь игра? Притворство? О, как бы я хотела, чтобы всё было именно так. Чтобы у него был план.