Я не продаюсь
Шрифт:
— Не сопротивляйтесь это всего лишь снотворное.
Словно в подтверждение его слов веки становятся тяжёлыми, а во всём теле появляется слабость. И я заваливаюсь на бок, проваливаясь в спасительную тьму.
Глава 18
Пробуждение происходит весьма неприятно. Резкий запах ударяет в ноздри, вынуждая отвернуться. Но сделать это мне не позволяют, удерживая за подбородок и продолжая подсовывать эту гадость под нос.
Вздох, другой, и я широко распахиваю
— Так-то лучше, — улыбается он.
Так же, как совсем недавно в машине, и отходит.
Сажусь и оглядываюсь. Я не связана и нахожусь не в подвале, и это пугает куда сильнее того, что меня похитили.
Судя по обстановке, это кабинет. Стол и два кресла, диван, на котором я лежу, и множество стеллажей с книгами. В комнате сумрачно из-за задёрнутых плотных штор, так что невозможно понять, сколько прошло времени. Только на столе горит лампа, освещая небольшое пространство вокруг.
Мужчина подходит к столу и садится в кресло.
— Прошу.
Он указывает на кресло напротив. Так просто, словно я его гостья, а не заложница. А мне кажется, что это просто дурной сон. Вот сейчас я проснусь, и всё будет хорошо. Но время идёт, а сон не спешит заканчиваться.
— Не вынуждайте меня применять силу.
В голосе незнакомца прорезаются стальные нотки, от которых у меня по спине скользит холодок. Я тут же встаю и подхожу под его пристальным взглядом. Медленно опускаюсь в кресло.
— Где Сьюзи?
В горле пересохло, и голос звучит непривычно хрипло.
Незнакомец молча тянется к краю стола, наливает из кувшина воду в стакан и протягивает мне.
— С ней всё хорошо.
Я с сомнение кошусь на воду. Вдруг отравлена? Впрочем, для этого у него уже было достаточно возможностей. Беру стакан, стараясь не касаться его пальцев, и с жадностью делаю глоток.
— И с вами тоже будет хорошо, если мы сможем договориться.
От этих слов вода встаёт комом в горле, и я с трудом проталкиваю её дальше. Отставляю стакан, и откидываюсь на спинку кресла, сцепляя руки на животе, чтобы не дрожали.
— И что вам нужно?
— Сущий пустяк, — вновь улыбается он. — Для начала подпишите вот это.
Он толкает ко мне стопку документов. И у меня на миг возникает чувство дежавю. Странно, но это уже второй мужчина, которому не терпится получить мою подпись.
— Что это?
Я настороженно кошусь на бумаги, не спеша брать.
— Дарственная, по которой вы передаёте мне семьдесят процентов акций заводов вашего покойного мужа.
Покойного?
Сердце проваливается куда-то в области пяток.
— Но Генри жив, — возражаю тихо.
— Пока жив, — улыбается он. — Но когда он придёт за вами, я исправлю это досадное недоразумение.
Он выдвигает один из ящиков и кладёт на стол пистолет.
— Если хотите, можете сделать это сами. В отместку за всё, что вам пришлось пережить.
В отместку?
Теперь хотя бы понятно, почему я не сижу связанная в подвале. Зачем ему скрываться от того, кто, по его мнению, будет только рад помочь? Но я никогда не думала, что произвожу впечатление девушки, способной кого-то легко убить.
Я не хочу никого убивать. Не хочу, и не буду. И подписывать договор тоже.
Перевожу взгляд на него, готовая отказаться, и замираю с открытым ртом. И понимаю, что переубеждать его в обратном будет большой глупостью. Потому что в этом случае я лишусь единственного преимущества.
Быстро облизываю пересохшие от волнения губы и выдыхаю тихо:
— Хочу.
Тянусь за пистолетом, стараясь, чтобы рука не дрожала. Но он тут же забирает его.
— Сначала подпишите дарственную.
И кладёт рядом ручку.
В это раз я не сомневаюсь. Смысл? Если всё пройдёт хорошо, и Генри останется жив, то эта бумага не будет иметь силы. А если нет…
Я сглатываю, холодея от одной мысли, что это может произойти. Тогда мне тем более будет не важно.
Быстро ставлю подпись и перевожу взгляд на незнакомца.
— Но с чего вы взяли, что он придёт?
Я стараюсь сказать это как можно спокойнее, но голос всё равно слегка дрожит.
— А вы сомневаетесь?
Он удивлённо смотрит на меня.
Странно, но, кажется, этот человек уверен в моём муже больше, чем я сама. Потому что, несмотря на всё, что Генри говорил и делал, я всё ещё считаю, что за его «люблю» скрывается простое «хочу». И пусть он явно потратил много денег, времени и усилий на то, чтобы добиться взаимности, спасать меня он не бросится. Не такой уж он дурак.
— Что ж, в таком случае сейчас мы это проверим, — усмехается мужчина и тянется к телефону, включает громкую связь и быстро набирает цифры.
А когда раздаются гудки, прикладывают палец к губам, призывая к тишине. Но я итак не собиралась кричать и терять странное положение гостьи и те сомнительные преимущества, которыми сейчас обладаю.
— Да.
Голос Генри звучит глухо и безжизненно.
Я невольно вздрагиваю, чувствуя, как сжимается от боли сердце, и впиваюсь пальцами в подлокотники кресла.
— Здравствуй, Генри.
Незнакомец довольно усмехается.
— Чарли… — шипит Генри зло. — Что ты сделал с Милой?
— Ничего. Пока.
Всё это Чарли говорит, не отрывая от меня взгляда, от которого у меня дыбом встают волоски. И я как-то сразу понимаю, что он не шутит. А ещё что они с Генри знакомы. Хоть про это он мне ничего не говорил. Впрочем, про угрозы Генри практически ничего не говорил, кроме того, что они есть. Правда, даже если бы и сказал, это мало что изменило.