Я не продаюсь
Шрифт:
И всё же я так быстро заканчиваю с переодеванием, что времени остаётся слишком много. Невольно бросаю взгляд в зеркало, отмечая полное отсутствие косметики и немного растрепавшиеся волосы. Рука сама тянется поправить их, но я тут же опускаю её.
Зачем? Платья будет вполне достаточно. Не хочу, чтобы Генри думал, что я специально наряжалась для него.
Правда, когда в дверь стучит, а после разрешения входит служанка, чтобы сказать, что за мной уже приехали. Я всё-таки решаю немного подкрасить глаза и губы. Совсем чуть-чуть.
А
Но стоит увидеть машину и Джека, стоящего возле открытой задней дверцы, как я тут же забываю об этом. Замираю на миг на верхней ступеньке, словно только сейчас осознавая, на что час назад дала согласие. На миг закрываю глаза. Отказать ещё не поздно. Но стоит вспомнить, как жутко неуютно и грустно мне было здесь, и я тут же решительно сбегаю вниз.
— Добрый день, миссис О’Лэс.
Джек улыбается, и я невольно отвечаю тем же.
— Добрый.
Генри внутри нет, но машина, кажется, вся пропахла им. Знакомый аромат обволакивает меня, словно кокон, и я тут же тянусь к копке, чтобы опустить стекло.
— Не нужно, миссис О’Лэс. Если вам жарко, я включу кондиционер.
Невольно хмурюсь, бросая быстрый взгляд на водителя.
— А что, разве моему мужу всё ещё кто-то угрожает?
Джек быстро смотрит в зеркало заднего вида. Вздыхает.
— Простите, но я не имею право обсуждать это с вами.
Прекрасно! Хоть что-то остаётся прежним. А то я уже чуть было не испугалась, решив, что Генри действительно становится немного другим. Даёт мне право решать, не давит и четно обсуждает со мной всё.
— Не сердитесь. Мистер О’Лэс делает всё, чтобы вы были в безопасности.
Но я лишь молча усмехаюсь, вспоминая нашу внезапную свадьбу и обряд. И меня так и тянет уточнить: «Делает всё, что захочет, и оправдывает это угрозами».
Впрочем, Джек в это точно не виноват, поэтому я молчу и отворачиваюсь к окну, невидящим взглядом скольжу по знакомым пейзажам. А внутри тихо закипает злость. Правда, я тут же её глушу. Сейчас мне меньше всего хочется выяснять отношения.
Поэтому когда машина останавливается, а Генри открывает дверь и протягивает мне руку, помогая выйти, я молча вкладываю в неё свою ладонь. Покорно беру протянутую им белоснежную розу, чувствуя, как его взгляд скользит по мне, ощупывая не хуже рук. И тайно радуюсь, что выбрала длинное платье, в ответ также разглядывая Генри. В брюках и рубашка с коротким рукавом он выглядел довольно непривычно. Слишком просто, почти расслабленно.
— Ты сегодня замечательно выглядишь, — улыбается он и подносит мою руку к губам, а затем целует, неотрывно глядя на меня.
И от этого взгляда меня тут же бросает в жар.
— Спасибо. Ты тоже, — пытаюсь я вернуть комплимент и тяну руку,
Лишь улыбается шире, а затем переплетает наши пальцы и притягивает ближе, уводя за собой к входу. И от этой внезапной близости у меня на миг замирает сердце.
Мы одновременно шагаем в огромную арку, проходим немного вглубь, и я только теперь замечаю одну странность. Кроме нас посетителей в парке больше нет, хотя время ещё не позднее. И что-то мне подсказывает, что Генри знает причину. И я тут же поворачиваю голову, чтобы узнать её.
— А…
— Я выкупил парк. Сегодня он весь только для нас.
Удивлённо моргаю, глядя на его невозмутимый профиль.
Выкупил парк? Разве такое вообще возможно? Это же общественное место. Или для таких, как он, нет ничего невозможного?
Я ещё раз гляжу на него, словно надеясь прочесть ответ по его лицу. Генри поворачивает голову и улыбается, приподнимая брови. Но я не спешу задавать вопрос. Всё итак ясно. Наверное, он просто хотел впечатлить меня.
Но потом я вспоминаю разговор с водителем. И понимаю, что романтика тут может быть совершенно не при чём. Возможно, нас так проще охранять. Впрочем, если ему всё ещё кто-то угрожает, разумнее было бы просто избегать таких мест.
— Если ты передумала, мы можем уехать в другое место.
Задумавшись, я не сразу понимаю, что он сказал, и не замечаю было ли недовольство в его голосе. Поворачиваю голову, чтобы выяснить это, но Генри на удивление спокоен.
— Нет. Не нужно, всё хорошо, — возражаю тихо.
Хоть это немного и пугает меня, но быть с ним один на один в парке, это не то же самое, что уединение на берегу озера в глуши. Да и Генри, к счастью, не делает попыток сблизиться сильнее. И всё же как-то не верится, что мы будем ходить по парку, держась за руку, словно подростки. Но он упрямо молчит, и я не выдерживаю, спрашиваю первой:
— И что мы будем делать?
— Всё что угодно, — улыбается он в ответ. — Гулять, кататься на аттракционах. Я могу купить тебе сахарную вату и мороженное или выиграть для тебя в тире самую большую игрушку.
— А вы умеете стрелять? Или все игрушки заранее куплены?
В моём голосе невольно проскальзывает ехидство, хоть я совершенно точно не собиралась сейчас язвить. На миг в его взгляде вспыхивает знакомый отблеск злости.
— Умею, — говорит Генри, чуть сжимая мою ладонь.
Мы идём по одной из аллей, ведущей к сердцу парка, и я уже вижу вдалеке тир. Мне не пятнадцать, и плюшевые игрушки меня уже давно не интересует, но любопытство так и жжёт изнутри. Такой ли он хороший стрелок на самом деле? Кажется, для того, чтобы получить главный приз, разрешается несколько осечек. Но мне это кажется слишком простым.
— Тогда докажите, но только чтобы без единого промаха. И тогда я вас поцелую. Говорю, и тут же жалею об этом. Вот кто меня за язык тянул?
— В щёку, — добавляю быстро.