Я не продаюсь
Шрифт:
— Если с её головы упадёт хотя бы один волос, то ты об этом пожале…
— Не нужно обещать того, что не можешь выполнить, — перебивает его Чарли с усмешкой. — Ты ведь даже не знаешь, где она. Верно?
— Не знаю, — сипло признаётся Генри.
И я как-то на удивление отчётливо представляю его сидящим в кабинете. Сгорбленного и уставшего, с тёмными кругами под глазами. И в груди вспыхивает злость. На себя и на этого урода Чарли. И мне тут же хочется дать себе подзатыльник.
Дура, дура, дура!
Ну, зачем
— Что ты хочешь?
— Для начала десять миллионов, которые ты принесёшь лично в…
Я удивлённо смотрю на Чарли, нервно сглатываю.
Сколько-сколько миллионов? Это же не реальная сумма! Да он просто издевается! Но Генри почему-то не возражает, молча слушая указания.
— …там будет артефакт-переносчик. Активируешь его. И помни — никакой полиции, если хочешь видеть свою любимую жёнушку живой.
Чарли произносит это спокойным, почти безразличным голосом, словно говорит о погоде, а не о человеческой жизни. Моей жизни. И от этого мне становится ещё страшнее.
— Когда?
— Через три часа.
— Я хочу поговорить с ней.
От этих слов и взгляда, которым меня награждает Чарли, сердце пропускает удар. И я вдруг понимаю, что действительно важна для Генри.
— Хорошо. Развяжи её.
Я даже оборачиваюсь, так уверенно это произносит Чарли, и только потом понимаю, что это было сказано для Генри. Перевожу взгляд на Чарли, и он с усмешкой кивает на телефон. Мол, говори. Я сглатываю, сдерживая рвущееся с языка предупреждение: «Не приезжай! Это ловушка!»
Нет. Так нельзя. Здесь же ещё и Сьюзи.
— Со мной всё хорошо.
Голос звучит хрипло и кажется чужим.
В ответ слышу облегчённый вздох.
— Всё будет хорошо, Мила. Не бойся, я приду за тобой.
А у меня ком в горле встаёт и в глазах щиплет от понимания, что он правда собирается меня спасти. Но какой ценой.
— Достаточно. Жду тебя через три часа.
Чарли нажимает на кнопку, прерывая разговор.
— У вас есть три часа, чтобы отдохнуть. Дэн, проводи.
Вздрагиваю, когда на моё плечо ложится тяжёлая мужская рука, и лишь потом встаю. Мужчина отходит в сторону, позволяя мне пройти. Но у двери меня опять настигает голос Чарли:
— Только без глупостей, Камилла.
Я горько усмехаюсь, вспоминая, что Генри говорил мне то же самое. Только тогда я его не послушалась.
Как только мы выходим в коридор, я тут же верчу головой, пытаясь запомнить обстановку, но меня грубо толкают в спину, вынуждая идти вперёд. Коридор узкий и глухой, без единого окна, так что я не знаю, где находится этот дом. Мы так и идём гуськом до узкой лестницы, поднимаемся на следующий этаж в точно такой же коридор. И у одной из одинаковых безликих дверей охранник останавливает меня, опуская руку на плечо. Тихий скрип, меня разворачивают
Это оказывается спальня. Относительно небольшая. Здесь только кровать, шкаф и две тумбочки. И одно окно. Шторы открыты и я, наконец, вижу, что сейчас вечер. Шагаю вперёд и замираю, услышав шорох. Обвожу комнату взглядом, только сейчас замечая, что-то на кровати кто-то лежит. Медленно подхожу, настороженно вглядываясь, и понимаю, что это Сьюзи. И, кажется, с ней всё хорошо.
Губы тут же растягиваются в улыбке. Осторожно сажусь рядом, чтобы не потревожить её. Но она вздрагивает и распахивает глаза, обводит комнату невидящим взглядом. А затем резко садится и тянется, заключая меня в объятья.
— Мила, — выдыхает облегчённо мне в плечо и судорожно вздыхает. — Прости, это я во всём виновата.
Скорее уж я.
— Не говори ерунды, — возражаю, гладя её по голове. — И не смей плакать. У нас есть три часа, нужно попытаться сбежать отсюда.
— Ничего не получится. — Она отстраняется и качает головой. — Здесь стоят артефакты, блокирующие магию.
Что ж, ожидаемо.
Только вот верить в это не хочется. Я закрываю глаза и стараюсь выровнять дыхание, а затем призываю огонь. Но он не откликается. Значит, Сьюзи права.
Но ведь ещё есть дверь. Ни меня, ни Сьюзи не связали и не опоили. Так, может быть, и охраны у нас нет?
Я понимаю, что это глупая идея, и всё же отстраняюсь и встаю под удивлённый шёпот Сьюзи:
— Ты куда?
Подхожу к двери и толкаю, чтобы тут же наткнуться на мужчину, что вёл меня сюда. Он хмуро косится в мою сторону
— Вам запрещено выходить.
В его голосе нет злости или агрессии, он говорит так спокойно, словно давно привыкшей к своей работе человек. Такого невозможно разжалобить или разговорить.
— Я хочу есть.
Но он никак не реагирует на моё признание, поэтому я закрываю дверь и обвожу комнату взглядом. У нас нет магии и через дверь не выйти, но ведь есть ещё окно. Хоть что-то и подсказывает мне, что раз оно открыто, значит, шансов выбраться через него нет. Но я всё равно подхожу к нему и пытаюсь открыть.
И тут же слышу скрип за спиной, а затем строгое:
— Не трогайте окно.
Я оборачиваюсь и выдавливаю улыбку.
— Здесь очень душно.
Но он лишь хмуро смотрит на меня в ответ, повторяя:
— Не трогайте окно.
Злость вспыхивает внутри, обжигая, и я убираю руки.
— Довольны?
Но ответа не следует, он молча разворачивается и выходит.
А я тут же разворачиваюсь и льну к стеклу, нервно сглатываю, глядя в пропасть внизу. Хоть мы и находимся всего, кажется, на втором этаже, но ров, окружающий дом, лишает последнего шанса на спасение.
И понимание этого словно лишает меня сил. Я вздыхаю и возвращаюсь к кровати, сажусь, и Сьюзи тут же подползает ко мне, обнимая со спины.