Я не верю в анархию (Сборник статей)

Летов Егор

С.: То есть ты некоторым образом как бы опоздал?

Е.: Да нет, у нас ведь все это происходило в 80-е, формально опоздав десятка на два лет, но по сущности, может быть, имело и более крутые масштабы, так как у нас все происходит… сам знаешь как. Я не жалею, что ты! Мне наоборот, повезло. Мне грех жаловаться. Рок — это последние искорки, как мне кажется, этакого вселенного кострища — которое либо само догорело дотла, либо его потушили — из высших соображений.

С.: Да. Но ведь остался пепел, из которого неминуемо взрастет нечто новое, так?

Е.: Что об этом говорить? Взрастет — не взрастет… Этого нам не понять и даже не представить. Просто — не представить. И уж тем паче — не дожить до этого.

С.: То есть ты серьезно — про 200 лет?

Е.: А может быть, тыща лет понадобится. Так что… Давай о чем-нибудь другом.

С.: Да вроде больше и не о чем. Скажи напоследок, чего бы ты хотел… прямо вот сейчас?

Е.: Чего

бы хотел? Во-первых — извиниться перед всеми, кого незаслуженно обидел на своем веку. Тут не то чтобы совесть меня мучит…, а… просто, если вглядеться поосновательней во все эти "наши глупости и мелкие злодейства" на фоне того, что происходит (вернее — произошло), хочется просто взять всю это грязь накопившуюся, плюнуть, растереть и забыть навсегда. Все это НЕ СТОИТ.

Хотелось бы мне еще, чтобы близкие мои и далекие — взяли бы "хоп!" и хотя бы на пару секунд испытали бы то, что я испытывал в свои НАИЛУЧШИЕ, НАИСВОБОДНЕЙШИЕ МОМЕНТЫ!… И самому, конечно, испытывать то же, что испытывали или испытывают в настоящий момент они. Вот тут бы все и началось. Тут бы и настал… НОВЫЙ ГОД.

А еще… еще очень хочется в Китай почему-то. В горный Китай. Хочется ощутить, понять… Тянет меня туда. Что-то там меня ждет. Но ведь для того, чтобы хоть вмале что-нибудь почувствовать, почуять — нужно, необходимо по меньшей мере там родиться, впитать в себя все — и землю, и небо китайское… Знаешь, что в Китае небо круглое? Надо ведь там родиться, и жизнь прожить, иначе ведь ничего не поймешь.

Вообще хочется — все с начала начать. Не то же самое переживывать по второму кругу, а двинуть в НОВОЕ, АБСОЛЮТНО НЕПРОЖИТОЕ.

Я ведь, на самом деле, как бы… путешественник. Во всех смыслах.

С.: И вот самое последнее. Как «постскриптум». Давно хотел спросить. Что такое для тебя «анархия», ведь ты же «анархист», верно?

Е.: Знаешь, что я тебе скажу. Отвечу очень кратко и скупо — анархия это такое мироустройство — которое лишь на одного. Двое — это уже слишком, безобразно много. Анархия — лишь на одного. И судя по всему… все кругом испокон печально доказывают то, что и на одного-то — это уже слишком жирно.

С.: Понимаю.

Е.: Вот… собственно и все, кроме… самого главного из всего, что хотелось выразить. Пусть да не сложиться мнение, что, мол, я сдался, сломался, и… Я никогда не смогу себе это позволить — т. к. лидер группы ГО НИКОГДА НЕ ПРОИГРЫВАЕТ — он этого себе НЕ ПОЗВОЛЯЕТ и НЕ ИМЕЕТ ТАКОГО ПРАВА. Это как в "Handsworth Revolution" STEEL PULSE — нас И уничтожают, нас мочат, нас попирают — но все, что я есть, это: "ВАВИЛОН ПАДАЕТ!". И так оно и есть. Он падает наглядно. И скоро окончательно пизданется — и то, что происходит сейчас — это история про Содом и Гоморру! А насчет Духа, то он ведь ВСЕГДА и ВЕЗДЕ, ничего ему не сделается, если где-то и убывает, так где-то прибавляется, и я знаю, что оно есть и там все наши — и художник Пурыгин, и скульптор Сидур, и режиссер Параджанов. И я там, а вы — здесь. Счастливо оставаться.

Вопросы задавал Серега Домой.

29.12.1990 г., Омск.

ЕГОР ЛЕТОВ. ГРОБ — ХРОНИКИ

Ой, зори бирюзовые, закаты — анилин!

Пошли мои кирзовые на город на Берлин.

Грома гремят басовые на линии огня,

Идут мои кирзовые, да только без меня.

А. Галич

Что собой представляет «фирма» ГрОб-Records и ГрОб-студия, на которой с 84-го по 90-й неумолимо, безусловно и увесисто записывались, репетировали и попросту жили почетные сибирские гаражники, такие как ГО, Янка, ЧЕРНЫЙ ЛУКИЧ, КОММУНИЗМ, АРМИЯ ВЛАСОВА и пр., Это собственно, моя квартира, вернее — комната, оснащенная «аппаратурой» крайне отечественного и самопального изготовления и свойства.

Все началось с записи репетиций полумифической группы ПОСЕВ. Это собственно, не было записью «альбомов» или чего-то такого. То, что фиксировалось на пленке вообще не предназначалось для распространения — записывались просто для себя, дабы не потерять, не забыть восвояси того мало-мальски пристойного-достойного, что могло возникнуть, проскользнуть во время общей спонтанной импровизации. То есть, эти записи небыли «альбомами», конечными продуктами, но — этакими застенчивы- ми, смехотворными, судорожными набросками, картинками, среди и из которых подчас и возникали «готовые» веши, как, например: "Мама, Мама" или "Страна Дураков". Все лосевское наследие, имеющее хоть какой-то мизерный интерес, было использовано и реализовано на ранних альбомах ГО, а также в сборнике История ГО: Посев 1982-85, вышедшем ровно год назад.

С самого же дня рождения ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ (в декабре 1984) мы с Кузей Уо сразу же

сделали основную ставку именно на изготовление и распространение магнитно-ленточных альбомов, резонно решив, что «Live» выступления нам светят весьма не скоро, а в тот насущный момент — так и подавно. Кроме того, так уж установилось, что есть запись — есть и группа, нет записи — нет и… и т. п. Весь 85-й мы целенаправленно, причудливо и замысловато сочиняли и записывались, как в домашних, так и в полустудийный условиях, лихорадочно и отчаянно разворачивая и примеряя внушительный арсенал идей и средств. Поздней осенью 85-го нашей еретической деятельности был положен свирепый пиздец. По окончании серии задушевнейших бесед Кузю отправили в доблестные ряды Красной Армии (в район Байконура — «закрытый», разумеется), меня же — в психушку. В марте я освободился и сразу же решил работать в одиночку — по причине печального отсутствия хоть в малой степени врубающихся (не говоря уж о таких соратниках, каким был Кузя Уо), а также по причине обильного и крайне навязчивого наличия стукачей. По сути это был период практически полной изоляции, и если бы не активная и храбрая помощь (а впоследствии — и тесное сотрудничество) местной фолк-панк-гаражной группы ПИК И КЛАКСОН (одно время они именовались ККК и АДОЛЬФ ГИТЛЕР) — так я уж и не знаю — чем бы все кончилось. Я поучаствовал в записи их 3-х альбомов (Лечебница, С Новым Годом! и Лишние Звуки), а также — в качестве барабанщика в «Live» — выступлении состава АДОЛЬФ ГИТЛЕР (запись которого и является единственным одноименным альбомом этого лихого проекта). Именно ПИК И КЛАКСОН (братья Олег и Женя Лищенко, ныне покойный) и снабдили меня радушно и радужно практически всей (магнитофон "Олимп — ООЗ", на который записано процентов восемьдесят всей ГрОб-продукции, предоставил и впоследствии всегда наилюбезнейше предоставлял мой добрый приятель Димка Логачев) необходимой для записи аппаратурой и инструментами, которых я сроду никогда не имел — своих. Ранним летом (май — июнь) 87-го я записал материал, накопившийся за предшествующие горемычные годы, составивший целых 5 получасовых альбомов (Мышеловка, Некрофилия, Тоталитаризм, Хорошо!! и Красный Альбом), на каждый из которых у меня уходило около 3-х дней, наполненный, правда, практически непрерывной 12-ти часовой работой. Надо сказать, я, вообще, сторонник максимально быстрой, внезапной записи. Чтобы все рождалось прямо вот тут, прямо сейчас! Длительная работа убивает вдохновение, да, и культивирует "ремесленность".

В некотором смысле вот эти пять моих, записанных за раз, альбомов выражают более-менее одно, единое мое состояние и настроение на тот момент, так же как и три, записанных в январе 1988-го, выражают другое, но тоже — одно по отношению друг к другу, и альбомы осени 1989-го… Ну, так вот! Весной 1987-го мы вместе с АДОЛЬФОМ наскандалили, дали, что называется, говна на Новосибирском фестивале, на коем я, кстати, и познакомился впервые с Янкой, Черным Лукичем и другими, впоследствии героическими личностями. Снова начались гонения и дрязги. Меня попытались снова, запихнуть в психушку, но с благословенной помощью Янки я расторопно "двинул лыжи" и благополучно проездил все лето и осень автостопом по стране, находясь в розыске. Зимой 1987-го я настороженно вернулся в родные края. В январе 1988-го на частично арендованной вновь у КЛАКСОНОВ аппаратуре (к тому времени я обзавелся лишь собственными барабанами и гитарой), мною были поспешно записаны Все Идет По Плану, Так Закалялась Сталь и Боевой Стимул. А так же вместе с только что вернувшимся из армии Кузей Уо, мы стремительно «доработали» первые два альбома (Поганая Молодежь и Оптимизм), частично заново наиграв, частично реставрируя тошнотворно записанный идиотский материал 84–85 гг. В начале 88-го были записаны также альбомы группы ПОГО (пердящий-свербящий проект Жени «Деева», в прошлом басиста группы ПОСЕВ), СПИНКИ МЕНТА, ЧЕРНЫЙ ЛУКИЧ (мифические группы Вадима Кузьмина, новосибирского полупанкера), первый, очень живой и очень хороший двадцатиминутный акустический альбомчик Янки — Не Положено, от которого она нынче, к сожалению, открещивается как от некудышнего черновика, а так же первые два альбома трио (Манагер, К. Уо и Я) — КОММУНИЗМ. Плодотворное время.

Период с весны 88-го по февраль 89-го: эксперименты с составом, сплошные концертные разъезды и сочинение новых песен. Затем — вдохновенное и одержимое погружение в КОММУНИЗМ — вплоть до Нового Года.

Летом 89-го была предпринята попытка записаться на «шикарной» аппаратуре в Питере, в результате которой я окончательно и бесповоротно впал в убежденнейшие сторонники сугубо домашне-гаражного, рукотворно- дилетантского творчества. Осенью была реализована запись целой серии альбомов ГО, Янки, Манагера и пр. В декабре мы общими усилиями сотворили, по-видимому, наилучший альбом проекта КОММУНИЗМ — Хроника Пикирующего Бомбардировщика, который долгое время не распространялся по различным соображениям, но теперь все-таки поимел "выход в массы".