Я обвиняю!
Шрифт:
…Уже несколько раз, называя по фамилиям подонков, которые начали зловещую охоту за Галаном, мы определяли их биографию словом «попович». Эта биографическая черта отнюдь не случайна. Униатская церковь не только с амвонов, но и в семейной обстановке воспитывала это поколение убийц и фарисеев и не только обучала их, как расправляться с людьми, ставшими на путь прогресса, с вольнодумцами, но и делала своих священнослужителей прямыми участниками кровавых преступлений.
Пять лет назад издательство «Каменяр» во Львове выпустило небольшую, но очень доказательную книгу Владимира Орленко «Непокорённые». В этом документальном повествовании рассказывается, как была полностью уничтожена сразу
— Молитесь, люди. Бог поможет! Он смилосердится! — бормотал униатский поп, размахивая кадилом, в то время как на пол его светлицы лилась кровь пытаемых смертоносцами комсомольцев.
— Я же всю свою жизнь молюсь, отче, — не выдержала прихожанка, мать комсомольца Степана Башука, — уже почернела за эти дни, молюсь день и ночь непрестанно. Помогите, отче. В вашей хате мучают наших сыновей. Помилуйте, заступитесь!
— Бог поможет, бог! — огрызнулся священник, — Молитесь все!..
Владимир Орленко описывает мать Степана Башу-ка, которого уже замучили националисты: «…старый Матиас начал проповедь словами, что это пришла кара на людей, которые прогневили бога. К иконе подошёл староста. Он перекрестился, поцеловал икону и вышел из церкви. За ним, расталкивая прихожан, двинулись следователь, комендант полиции… Орися хотела отойти от матери, чтобы поцеловать икону…
— Не надо, доня, не надо! — с болью вскрикнула мать. — Ты же видела, палачи нашего Степана, палачи невинных людей её целовали… Я не хочу верить в бога, которому молятся палачи. Теперь для меня, доченька, нет бога…»
Сейчас возле колхозных построек села Яструбичи на высоком постаменте стоит фигура стройной девушки, поднявшей пылающий факел. А ниже на камне высечены имена первых комсомольцев, которые были зверски замучены смертоносцами в этом прибужском селе с благословения отца Матиаса, одного из чёрных воронов гвардии митрополита Шептицкого. Это не просто памятник — это грозное напоминание, призыв к бдительности, призыв к тому, чтобы честные люди распознавали под чёрной сутаной кровавую душу иезуита и двурушника…
К бдительности всю свою сознательную жизнь неустанно призывал Ярослав Галан.
Ещё до освобождения Львова и всей Западной Украины Галан понимал, что орудовавшая на этих землях «организация украинских националистов» тесно связана со многими иностранными разведками, в первую очередь с немецкой, и, являясь вражеской агентурой, приносит украинскому народу вреда не меньше, чем оккупанты. Пытаясь разъединить общий фронт трудящихся, националисты толкали одурманенную ими молодёжь на путь индивидуального террора.
Галан был подлинным пролетарским интернационалистом.
— Считаю своим долгом, — говорил он, — до последнего дыхания воевать с нашими заскорузлыми в своём убогом мышлении националистами и разоблачать их, где только молено. Ведь я знаю их как облупленных!..
Да, Галан хорошо знал националистов со времён далёкой юности, ещё с конца двадцатых годов, когда учился в древнем Перемышле и по заданию подпольного окружкома Коммунистической партии Западной Украины вёл пропагандистскую работу среди трудящихся разных национальностей, которых националисты пытались натравить друг на друга. Понимая осведомлённость Галана в их тайных комбинациях, украинские националисты ещё тогда замышляли убить Галана, но особенно желательным для них стало его уничтожение после разгрома гитлеровской Германии, когда, вернувшись во Львов в июле 1944 года, Ярослав Галан стал яростно и последовательно разоблачать их устно и в печати.
…Возвращаясь несколько назад, хотелось бы сказать, что ещё до того, как Илларий Лукашевич впервые посетил Галана, его брат Александр по поручению ОУН тщательно изучал жизнь протопресвитера Гавриила Костельника.
Этот пожилой священнослужитель, уроженец Югославии, местности Бачва, где проживают и поныне так называемые «бачванские русины», отличался политической дальновидностью. Костельник одновременно был и поэтом-философом, написал грамматику для бачванских украинцев. Костельник нашёл в себе силы решительно порвать с заблуждениями и ошибками прошлого, сумел понять всё то главное, ценное, что принесла на землю Западной Украины Советская власть. Естественно, в стане священнослужителей, ориентирующихся на Ватикан, Костельник был белой вороной. Мне приходилось неоднократно беседовать с Гавриилом Костельником, и я поражался его эрудиции, широкой образованности и подчас забывал, что передо мной сидит служитель церкви.
Именно широкая образованность, понимание многих политических преобразований, которые происходили у него на глазах, помогли Гавриилу Костельнику осознать, в какой анахронизм превратилась греко-католическая церковь, подчинённая Ватикану, после воссоединения всех украинских земель в единой советской Украинской республике. Костельник возглавил инициативную группу по созыву собора греко-католической церкви. Собор состоялся во Львове в марте 1946 года, и на нём было принято историческое решение о ликвидации Брестской унии, разрыве с Ватиканом и возвращении «в веру отцов», то есть в православную церковь. Эти решения вызывают истерический вопль в Ватикане, у которого отнят огромный плацдарм для религиозного проникновения на Восток и огромные доходы от униатской паствы. Отныне Гавриил Костельник становится ненавистной фигурой для Ватикана.
Из Мюнхена поступает указание ликвидировать «отступника» Гавриила Костельника. Забыто то, что некогда сам Костельник был близок к национализму, придумывал всякие «чудеса», чтобы спасти престиж униатской церкви и её митрополита Шептицкого, о чём, кстати сказать, не раз писал и Ярослав Галан. Отныне для украинского национализма и греко-католической церкви Костельник враг номер один.
И когда Роман Щепанский поручил Александру Лукашевичу выслеживать Гавриила Костельника, выбор этот был сделан не случайно. Щепанский, посещавший лично и неоднократно приход священника Дениса Лукашевича, получавший от него для подполья церковные деньги, собранные от прихожан «на святые цели», знал, как ненавидит вся семья Лукашевичей Костельника. Александр Лукашевич изучает все маршруты Костельника, бывает на богослужениях в церкви Преображения, настоятелем которого был протопресвитер, идёт за ним по пятам, когда этот седовласый человек возвращается к себе на квартиру, расположенную неподалёку. Брат Илларий вычерчивает план Преображенской церкви, соседних с нею переулочков, подходов к дому Костельника и передаёт всё это Роману Щепанскому.
Щепанский подбирает кандидата в террористы.
Он знает, что в селе Мшана Городокского района на Львовщине живёт униатский священник Николай Хмелевский, бывший коллега Костельника. Вместе они долгие годы заседали в ординатории митрополита Шептицкого. Но в 1945 году Хмелевский установил тесные связи с оуновским подпольем, и, когда Гавриил Костельник предложил ему перейти в православие, Хмелевский наотрез отказался и заявил:
— Посоветовал бы вам, отче, не забывать, что всевышний карает отступников. Велика сила и власть его!