Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
Дверь за нашими спинами раскрывается. Первым это замечает Майкл - он хватает меня за руку и оттаскивает к себе за спину.
Бьянка удивленно смотрит на нас, вскинув брови.
– Мы перебили эту гниль.
– говорит она, откашливаясь в кулак. Выглядит девушка неважно, поэтому, послушав свой внутренний голос, я подхожу к ней.
– Пусть все знают, на что способны жители нашего Дома.
– Ты в порядке?
– Да-да, всё хорошо.
– с улыбкой кивает Бьянка. Но, качнув головой, она трогает меня за окровавленное лицо.
– А ты? Тебя не ранили?
–
– качаю головой я.
– Мне по жизни везет.
***
– Тебе нужно кое-что закончить.
– говорит Мел, в упор глядя на меня. Её рука ложится мне на плечо. Я поворачиваюсь и мои глаза удивленно расширяются - парень, которого я пристрелила вторым, до сих пор жив.
– Убить его?
Мел кривит губы и кивает.
– Он не выживет. Просто помоги ему.
– Покончить с его мучениями, вроде того?
– Да, именно.
Я хлопаю себя по пустым карманам. Мел вкладывает мне в руку свой пистолет и торопливо кивает.
– Быстрее, пока его не нашли парни.
– говорит она, скрещивая руки на груди. Я прерывисто вздыхаю и, нервно сглотнув слюну, подхожу к умирающему парню.
И стреляю.
***
Сегодня я впервые ложусь спать из-за того, что хочу как можно скорее покончить с этим днем. Мне на голову надавливают прошедшие события за этот месяц, все переживания, которые я копила в себе, эмоции, которые скрывала, и чувства, с которыми боролась до последнего. Всё смешивается в одну серую массу, которая, подобно маслу, затекла мне в рот и глотку, двигаясь всё дальше и дальше. Горло сжимается, я прикрываю веки, зажмуриваюсь и закрываю рот рукой, болезненно морщась.
Эта масса принимает новые и новые формы, то исчезая, то появляясь вновь. Но в любом случае она давит. И давит так сильно, что я не могу нормально вдохнуть, давясь слезами.
Сегодня я плачу впервые за очень и очень долгое время. Но мне не становится легче. Наоборот, я стала чувствовать себя какой-то ущербной, как все, депрессивной девчонкой и сопливым подростком, не способным справиться с эмоциями.
Это угнетение обращается злобой.
Я сминаю подушку, ударяю по ней кулаком, потом еще и еще, случайно задела изголовье кровати и, резко прижав ушибленную руку к груди, стону от тупой боли в костяшках.
Я ненавижу этот мир. Я ненавижу всех и вся. Но я не слабая, я не уйду из жизни, сломленная окружающими и их мнением, не уйду, как поверженный воин. Я не воин, правда. Я поэт и художник, я - искусство. А искусство вечно.
И пусть сегодня я убила человека, даже не одного, впервые в своей жизни, сама же осталась жива. А это уже что-то значит, верно? Значит, я сильнее.
Это естественный отбор.
Я рождена потреблять диких зверей.
Утро выдается довольно пасмурным.
Я впервые за долгое время решаю посмотреть в зеркало. И после пары секунд ступора отвожу взгляд, не решаясь вновь взглянуть на своё отражение - ужасающе бледное лицо с впалыми щеками и выступающими скулами, будто я не ела последние пару недель, кажется
По просьбе Кайлы я бужу её в шесть утра, после чего мы вдвоем спускаемся вниз, где я готовлю ей кофе.
– Думаешь, она сразу стала такой?
– с глумливой усмешкой говорит Кайла, кивая на сидящую в гостиной Рашель.
– Когда мы только познакомились, это была худая до жути девчонка с пустыми карманами и бегающими глазками. У неё еще тогда были жуткие волосы и лак для ногтей с блестками.
– мисс Спенсер смеется, припоминая прошлое.
– Запуганная, неуверенная в себе, но знаешь, временами настоящее убийство меняет всё.
Я ухмыляюсь.
– Зачем ты говоришь мне всё это?
– Ты впервые убила человека.
– С чего ты взяла, что впервые?
– фыркаю я. Спенсер недвусмысленно приподнимает бровь.
– Это никак не влияет на моё мировоззрение.
– На мировоззрение может и не влиять, а вот на психику... Тебе страшно?
Я слегка оборачиваюсь.
– Нет.
– Вот и правильно. Бояться тебе нечего, Бруклин. Не каждый может пристрелить того, кто угрожает жизни другого. Это уже что-то значит.
– Я сделала то, что должна была сделать.
– протяжно говорю я.
– Всего-то.
– Ты сделала не только то, что должна была. Даже больше.
Я наливаю ароматный напиток в чашку и протягиваю наемнице. Кайла благодарно мне кивает.
– Выпьешь со мной?
– Нет, я еще спать.
– я показательно зеваю.
– А ты на работу?
– Почти. Один мудак немного зазнался и не отдает нам долг. Придется разбираться.
– Удачи.
– я наблюдаю за тем, как Кайла натягивает куртку.
– Спасибо, тебе тоже.
Но мне не нужна удача.
Глава 14. Это железный город
Человек двадцать, не больше, и почти все они пропали без вести. А кто не пропал - мертв. Командир бросил своих бойцов и карету скорой помощи, когда начался обстрел. Старика-водителя застрелили, двух молоденьких девятнадцатилетних медсестры уволокли с собой.
Я читаю новости, хотя особой заинтересованности не наблюдается. Включая радио, натыкаюсь на диктовку имен погибших, в новостной ленте в интернете - одни военные вести. Вряд ли кто-нибудь здесь вообще задумывается о том, что происходит в стране, ведь пока наемникам не заплатят...
Я сижу на заднем сидении машины, поджав под себя ноги, и наблюдаю за тем, как по лобовому стеклу скатываются дождевые капли. Рядом со мной лежит Бьянка, закинув руку мне за спину, и Джон, смотрящий в окно. На пассажирском - Мел, за рулем сидит Тео. В салоне стоит гул, я не разбираю слов. Пока, наконец, мы не останавливаемся около какого-то универмага.
Быть подростком - довольно трудная работа. Ты всё время чем-то озадачен, о чем-то думаешь и почти все время тебя не покидает желание трахнуть вся и всех. А еще ты несчастен и все считают тебя глупым.