Я отыщу тебя в будущем
Шрифт:
— Думаешь? — весело посмотрев на него, проговорила я.
— Еще бы! — хмыкнул супруг, крепче прижимая мою руку. — Кстати, в момент появления здесь у меня был великолепный план. В карете стоит корзинка для пикника, наполненная самыми изысканными блюдами из тех, что можно найти в Неаполе. Дожидаясь кое-кого, я исследовал старую верфь и чуть ниже нашел уютную лагуну… — многозначительно отметил Артур. — Так как с самого момента встречи или даже появления в Неаполе все у нас идет не так, я решил предложить тебе все начать заново…
— Представить, будто
— Все верно. Так я и задумал. Но если ты очень хочешь спать, то мы можем перенести нашу «встречу» на более удобный момент. — Хитро прищурившись, добавил Артур.
— Кажется… я очень проголодалась, жаль, если пропадет столь изысканное угощение в твой корзине… — робко согласилась я, в данный момент, испытывая к мужу горячую признательность, впечатленная его терпением и деликатностью.
Наверно мы оба перегрелись под горячим неаполитанским солнцем, так как, еще совсем недавно в той же Англии, ни он, ни я, не признательностью, ни особой деликатностью не отличались.
Я повернула голову и с улыбкой посмотрела на мужа, подмигнув мне, он крепче прижал к себе мою руку.
— Я рад.
Так хорошо было идти с ним под руку по вечернему городку. Где-то позади, словно во сне и не со мной, остались утренние неприятности с испанцем, визит коллег и избитое тело.
Солнце еще не село, но все море уже залило оранжевым цветом, как прощальным покрывалом уходящего за горизонт светила. Где-то рядом, провожая солнечный свет, запели птицы.
Карета немного провезла нас и высадила на старой верфи. Артур оставил там корзину с моими вещами, вместо нее захватил другую, туго набитую снедью, вручив мне два теплых пледа и большое груботканое полотенце.
— Вода наверно теплая… — прошептала я, аккуратно шагая за Артуром по тонкому переходу среди скал.
— Как парное молоко… — отозвался он, мягко сжимая мою руку.
Слабо представляя, какое оно, парное молоко, и только догадываясь, я немного притормозила, наблюдая, как чудесно засыпает день над морем. Артур меня не торопил.
Еще миг и мы пошли. Где-то не очень далеко внизу плескалось море. Муж крепко держал меня за руку, следя за тем, куда я наступаю.
Меня все еще не покидало теплое благодушное состояние. И сейчас нравилось все: аромат водорослей, крики чаек, крупные камни под ногами, впивавшиеся в тонкую подошву туфелек. Казалось, ничего не может поколебать состояние счастья.
Пока мы шли сюда и потом расстилали плед, Артур рассказывал, как продавал завод, маслобойню, и принимал в гостях Гаррета. И как позвал его на охоту, заодно упомянул и атаку…
— И они попали в него? — с удивлением уточнила я, замерев с тарелкой в руке над пледом.
Артур, помогая разгружать корзину, кивнул:
— Да… Мой грех. Его багаж где-то застрял, позже выяснилось, что у кареты, груженной ящиками находок с раскопок, не выдержала и сломалась ось, и они остались чинить ее в каком-то захолустье без названия. В общем, я отдал ему свой новый охотничий костюм, а сам надел старый, еще довоенный…
— И они вас спутали… — я с насмешкой покачала головой, наконец разложив снедь на пледе. — А еще хвастаются своей подготовкой… Пустозвоны… Если бы ты слышал, что у нас о них рассказывают, а на самом деле…
— Еще миг, и я начну думать, что ты расстроена, что они не подстрелили меня как куропатку, — пошутил Артур, вынимая из корзины вино, пока я, опасаясь, что они повалятся, расставляла бокалы по неровностям пледа.
Я рассмеялась вместе с ним.
— Что ты… Я в тебе никогда не сомневалась, просто историков так достали их хвастливые укоры. Ха, а на самом деле там не все так радужно…
— Дьявольское злорадство? Откуда оно в тебе, дорогая? — шутливо покачав головой, поинтересовался муж.
Я хмыкнула вслед за ним:
— Да-да, каюсь, просто ими не раз была задета моя профессиональная честь. Жаль никому рассказать нельзя, вот бы народ порадовался!
— А Компайн тоже такой… хвастливый? — мягко поинтересовался Артур, забыв убрать руку с кувшина. Я улыбнулась.
— Нет, что ты… Он с «Сириуса», станции, на которой растят воинов, а там сдержанность превыше всего.
— Делаю вывод, что ты его неподдельно уважаешь? — подвел итог Артур, заканчивая с разбором корзины.
Я довольным взглядом осмотрела плед, и кивнула:
— Да, он строгий, но не подлый. Я подозревала, что большая часть безопасности балаболы типа Кристиана… Кстати, не думай, что я не замечаю, как ты исподволь меня расспрашиваешь, — улыбнулась я. — Если что-то интересует, спроси прямо, у меня от тебя секретов нет.
— Что ты, моя внимательная,… — он многозначительно усмехнулся. Я с нежностью посмотрела на него, чувствуя, как мое сердце взволнованно заколотилось. И Артур едва слышно договорил фразу. — Сейчас меня гораздо больше интересует совсем не это… — Он крепко прижал меня к себе и поцеловал, обнимая все крепче…
На море опустился белый, как молоко, туман. В этом мареве где-то вдали перекликались гудками кораблики. Море, засыпая, ласкалось где-то в ногах.
Артур
Два часа пролетели как две минуты, песок под нами ощутимо похолодел, и хотя туман рассеялся, воздух преисполнился влажной прохладой и оседал мелкими каплями на кожу, плед и всю снедь. Но это меня не волновало. Джулиана, прижавшись щекой к моей груди, с легкой улыбкой наблюдала за тем, как над морем, пробиваясь сквозь остатки тумана, загораются звезды.
Я склонил голову к ней и, медленно целуя так, что Джил от удовольствия закрыла глаза, прошептал:
— Когда я вернулся со станции, то с удивлением обнаружил, что в моей жизни образовалась огромная дыра, через которую проносится холод. И которую, прикрывшись обидой, я всячески пытался не замечать. Ведь с момента свадьбы мы практически не расставались, пока ты не устроила побег, и… кажется, унесла с собой частицу моей души. — Сказав это, я пристально посмотрел ей в глаза.
Она виновато вздохнула и тихо произнесла: