Я Пилигрим
Шрифт:
Как только мы сели, я спросил риелтора, известно ли ему что-либо о нацистском прошлом Французского дома, и он посмотрел на меня как на ненормального:
– Вы, наверное, шутите?
Приглядевшись внимательнее, он убедился, что я говорю вполне серьезно.
– Кто владелец дома? – был мой следующий вопрос.
– Точно не знаю, – ответил риелтор. – Почти семь лет назад я получил письмо от одного юриста из Лихтенштейна. Он писал, что представляет благотворительный фонд, который владеет этим поместьем. Оно должно давать доход. Так решили попечители.
– Вы спрашивали его, кто стоит за этой доверительной собственностью? Кто на самом деле владелец имения?
– Спрашивал, конечно. Даже поручил выяснить это своему адвокату. Тот проследил цепочку фиктивных компаний и оказался в тупике.
Я ничего не сказал, зная, что большинство фирм, управляющих доверительной собственностью в Лихтенштейне, создавались с таким расчетом, чтобы оставаться непрозрачными. Именно по этой причине крошечное княжество в шестьдесят квадратных миль, втиснутое между Швейцарией и Австрией, – первое прибежище для европейцев, главным образом немцев, желающих скрыть свои доходы от налоговых органов.
– Итак, юрист, работающий на попечителей, сказал, что поручает вам сдавать имение внаем? Полагаю, это случилось уже после его модернизации?
– Да, и это были хорошие деньги за не слишком обременительный труд. Я взимал арендную плату, удерживал расходы на обслуживание имения и свои комиссионные, после чего отправлял полученный остаток на счет банка в Лихтенштейне. Вот и все.
– У кого, кроме вас, был ключ от имения?
– Ни у кого. Мы обходимся без ключей, вполне достаточно кодов. Там четверо ворот, которые управляются электронной клавиатурой, подключенной к компьютеру. Взломать систему невозможно.
– Хорошо. И какова процедура? Приезжает новый постоялец, что дальше?
– Я встречаюсь с управляющим имением. Их непременно нанимают все арендаторы в качестве своих личных помощников. Я ввожу на клавиатуре свой код из шести цифр и хэш-адрес. На экране появляется вопрос, хочу ли я изменить код. Я отвечаю: да. Тогда надо ввести код еще раз, подождать двадцать секунд, и потом мне предлагают набрать новый код. Сделав это, я прохожу через ворота. Управляющий имением или жилец вводит собственные шесть цифр – какие, я не знаю. То же самое проделывают с остальными тремя воротами.
– Значит, постояльцы сами решают, кого снабдить кодом? – спросил я.
– Точно. Они привозят с собой персонал, проверенный службой безопасности. Незнакомым людям никто, разумеется, не сообщает такой информации.
– А как насчет садовников или парня, который чистит бассейн, – да мало ли обслуги?
– Все зависит от жильца, но я никогда не слышал, чтобы код сказали кому-нибудь из местных. Им приходится звонить по переговорному устройству, которым пользуются торговцы. Начальник службы безопасности проверяет их и лично открывает ворота.
– А когда заканчивается срок аренды, все происходит в обратном порядке: они вводят код, а вы заменяете его своим.
– Угадали.
Я замолчал, обдумывая услышанное.
– А зимой, когда жильцов нет?
– Тогда нет необходимости в таком уровне безопасности.
– Значит, вы сообщаете садовникам и человеку, который ухаживает за бассейном, свой код?
– Не совсем так. Существует сторож, который присматривает за имуществом в определенный период года. Именно он впускает работников и поддерживает порядок в имении. Занимает две комнаты на чердаке над эллингом, но с приходом лета он обязан выехать. Богатые люди не любят подпускать незнакомцев к своей собственности.
– Но сторож живет там восемь месяцев в году?
– Да, подолгу.
– И знает дом лучше, чем кто-то еще?
– Думаю, что да.
– Как его зовут?
– Джанфранко Лука.
– Где его можно найти?
– Летом у него есть работа здесь на пляже: он руководит небольшой группой массажистов, обслуживающих туристов.
Официант ходил кругами поблизости, и я подозвал его, желая получить счет. Кайя предложил подбросить меня назад в Старый город, но я ответил, что в такой погожий денек предпочитаю пешую прогулку. Риелтор встал, мы пожали друг другу руки, и он вручил мне свою визитную карточку, по виду напоминавшую слиток золота. Сказал, что я могу позвонить, если вдруг потребуется дополнительная информация.
Кайя ушел, а я остался ждать сдачу. И тут, бросив взгляд на карточку, я разгадал еще одну важную тайну, давно мучившую меня. В нижнем правом углу я прочел номер телефона агентства недвижимости: 902-52-34 – те самые семь цифр, которые кто-то записал на обрывке бумаги в гостинице «Истсайд инн», а потом смыл в унитаз. Я понял: тот, кто там жил, наводил справки об аренде дорогого особняка, наподобие Французского дома, в этой части Турции.
Глава 42
В город я не пошел. Пройдя через ресторанную парковку на пляж, я отыскал там киоск, в котором выдавали напрокат шезлонги и зонтики от солнца.
Я снял туфли и пиджак, закатал слаксы и прогулялся немного вдоль прибрежной полосы, так чтобы вода омывала мои ноги.
На дальнем конце пляжа, у основания невысокой отвесной скалы, я отыскал убежище Джанфранко, скрытое среди валунов. Продвигаясь в их тени, я совершенно случайно подошел к нему сзади.
Парусиновые ширмы с рекламой бизнеса в какой-то мере обеспечивали приватность его хозяину, но установлены они были неаккуратно, и сквозь зазор я мог его видеть.
Джанфранко, молодой человек лет двадцати пяти, с кожей оливкового цвета и копной курчавых волос, похоже, не брился уже пару дней. Внешне довольно привлекательный, он не был, однако, столь красив, как ему, наверное, казалось: слишком глубоко посаженные глаза и несколько гипертрофированная мускулатура.
И все же Джанфранко, по-видимому, пользовался успехом у немок среднего возраста, искавших здесь, под жарким турецким солнцем, отпускных развлечений, преимущественно плотских. Одна такая дама как раз лежала лицом вниз на массажном столе. Лифчик ее был расстегнут, нижнюю часть туловища прикрывало полотенце.