Я Пилигрим
Шрифт:
Даже несколько часов назад это было бы трудной задачей, а теперь, получив тяжелые физические и душевные раны, я и вовсе не представлял, как с этим справлюсь. Единственная ошибка – и все мои усилия пойдут прахом.
– Имейте в виду, что если вы станете лгать, – сказал я Сарацину, – то достаточно всего одной попытки одурачить меня – и я вас застрелю. Вы знаете, что мой человек в Бодруме проинструктирован, как в таком случае поступить с вашим сыном. Вы меня поняли?
Я не стал
– Кто нанял Патроса Николаидиса? – спросил я, опасаясь, как бы меня не подвел сорванный голос.
Этот с ходу заданный вопрос неприятно поразил Сарацина. Никто при мне не называл старого Быка по имени, и я заметил, что саудовец в полном недоумении, откуда оно мне известно. Но деваться ему было некуда.
– Моя сестра, – ответил Сарацин, пытаясь не показать своего изумления.
– Когда ей было двенадцать, она выиграла конкурс в написании эссе. По какому предмету?
– По английскому… В понимании английского языка.
«С кем, черт возьми, этот тип говорил? С нашей матерью? – наверное, думал аль-Нассури. – Откуда ему известны такие подробности?»
– В каком госпитале вам извлекали шрапнель из позвоночника?
– В одной из больниц в секторе Газа.
Я летал по всему миру, перепрыгивая через десятилетия.
– Занималась ли ваша сестра дайвингом?
– Отец научил ее в детстве.
Все правильно: ведь их родитель работал в Институте биологии Красного моря.
– Сколько вертолетов «хайнд» вы сбили?
Я проверил микрофон мобильника, отчаянно надеясь, что Брэдли записывает сказанное Сарацином: в моем состоянии полагаться на память не следовало.
Сарацин был изумлен: вот уже и до Афганистана дело дошло!
– Три, по другим сведениям – четыре.
Я видел на его лице вопрос: кто этот человек?
– Где вы купили свидетельство о смерти, когда закончилась война с Советами?
– В пакистанском городе Кветта.
– У кого?
– Откуда мне знать? Это было на базаре.
– Кто помог вам сделать документы на новое имя? – Я пристально смотрел на него.
– Мохаммед Абдул-хан.
Этот ответ прозвучал чуть-чуть тише всех других, и я расценил его как предательство. Уже хорошо.
– Говорите громче. Адрес дома, где вы в детстве жили в Джидде?
– Сами знаете. Вы же видели этот дом на фото.
– Да, я там был и сделал этот снимок. Где вы базировались во время войны в Афганистане?
– На Гиндукуше. Деревня называется…
Я не дал ему договорить: пусть думает, что ответ мне уже известен. Главное сейчас – ураганный темп вопросов.
– Гражданином какого государства вы стали по новому паспорту?
– Ливана.
Вот и первая удача: зная это, мы сможем отследить его перемещения, если возникнет такая необходимость. Вокруг нашего «призрака» возникали стены.
Брэдли, сидевший на кухне в бодрумском доме, плотно прижимал телефон к уху, чтобы все расслышать. На столе перед ним лежал лист бумаги, где он лихорадочно делал записи, стараясь угнаться за мной.
Позже Бен скажет, что, услышав, как звучал мой голос, он сразу сообразил: я нахожусь между жизнью и смертью.
Глава 41
Я действительно чувствовал себя на редкость скверно. Мечтал о пригоршне воды, вылитой на лицо, – о чем угодно, способном ослабить боль и унять охвативший меня жар. Но надо было продолжать допрос во что бы то ни стало.
– Кто такой Саид бен-Абдулла бен-Мабрук аль-Биши?
– Государственный палач.
– В какой стране?
– В Саудовской Аравии.
– Откуда вы его знаете?
Сарацин ответил не сразу, и я понял, что эта рана до сих пор не зажила.
– Он казнил моего отца.
– Следует отвечать быстрее, – предупредил я. – Ваша дата рождения?
Не успел он договорить, как я задал следующий вопрос:
– Какая у вас группа крови?
И вновь не дослушал его ответ, сменив тему. Мне надо было выбить у него почву из-под ног.
– Как переводится термин «Amphiprion ocellaris»?
– Рыба-клоун.
– Где вы получили диплом врача?
– В Бейрутском университете.
– Кто оплачивал обучение?
– Стипендия была выделена Государственным департаментом США.
Я никак не прореагировал, но взял это на заметку.
– Какую мечеть вы посещали в юности в Бахрейне?
Названия я не помнил, но вроде бы Сарацин ответил правильно.
– С какой радикальной группой она была связана?
– «Братья-мусульмане».
– Название последнего медицинского учреждения, в котором вы работали?
– Городская больница Эль-Мины.
Вторая удача: в каждой больнице хранятся сведения о нанятых работниках. Значит, можно будет узнать, на какое имя был выписан его ливанский паспорт.
– Кто был там главным врачом? Когда вы поступили туда на работу? Год и месяц?
Сарацину не оставалось ничего иного, как отвечать. Темп допроса был просто головокружительным, но это дорого мне стоило. Силы мои, и без того скудные, стремительно таяли. Я знал, что боль в затылке – симптом лихорадки: инфекция, попавшая через открытые раны, постепенно распространялась по всему организму.
«Быстрее, – говорил я себе, – еще быстрее».
– Имя матери вашего сына?
– Амина.
– Эбади?