Я побит – начну сначала! Дневники
Шрифт:
Я не принимаю обсуждение картины. Меня обвиняют в том, что я не выполнил замечаний заключения – вот заключение, там не говорилось ничего из того, что говорится сейчас. Более того, там написано то, что явно безграмотно, и это даже не обсуждалось.
К разговору с Сизовым:
Быков начал готовиться к серьезному бою за «Чучело», ибо началось серьезное удушение картины. Надо было искать единомышленников. Главное для него было доделать картину и сделать перезапись. Так как в неперезаписанном виде она существует в лучшем виде на двух пленках, это значит, ее никому нельзя вне студии показать. Он для себя решил, пусть
1. Кто вам сказал, что я требовал просмотра министра? Я отказывался показывать без монтажа, озвучания и музыки. Досталь сказал мне, что вы согласны на две серии (склоняетесь) и будете в рабочем порядке смотреть с Павленком. Я поохал, что с Павленком, но поверил! Этой ошибки я больше не повторю. Первый раз я поверил Ермашу (первый просмотр), второй раз – Досталю (второй просмотр). Это дезориентация в работе – для того, чтобы поправить художника, надо дать ему высказаться. (Опасно!) Нет, не так: больше я рисковать не могу, и поэтому кроме как на двух пленках я больше материал не показываю (что соответствует договору режиссера со студией).
2. У меня к картине (будущей) много тех же претензий, что и у посоветовавших:
а) Лишнее (пробеги и погони), может быть, убрать все, может быть, чуть – это надо пробовать; разговоры о деньгах, стоящие подряд; унижение деда, переборы по метражу внутри сцен (это кажется главным); лишнее в сожжении, в платье, в количестве крика и т. д.
(Это может быть метров 300–400 или менее – я должен подсчитать.)
б) Я хотел бы отсечь все, шельмующее замысел, искажающее стройность и чистоту истории, – создать дыхание, движение и т. д.
(Этого же требуют от меня все.)
3. Вопрос о том, что необходимо убрать сожжение, можно решать только после выполнения всех прочих замечаний – это надо отложить.
(Заранее говорю, что это можно сделать только с письменного заключения об изъятии этой сцены из сценария: во изменение сценария (повести) и т. д.)
4. Я не смогу выполнить многих замечаний:
а) Убрать банду, терроризирующую город, ибо этой банды нет, и никто город не терроризирует.
б) Убрать фашистов – ибо нет национализма, нет политического убеждения и т. д.
в) Убрать садистов, ибо говорить о садизме может только безграмотный человек.
г) Одним словом, я не смогу убрать того, чего нет, что придумано выступающими и что есть плод не моей фантазии, а фантазии выступающих.
д) У меня смета (и не доснята линия деда – я могу показать материал). Вводить ее – увеличивать метраж, чего я не могу.
е) Разница со сценарием: сцены в доме деда, исключение повторов (фабрика) – то есть то, что мне сейчас и рекомендуется. Ложь!!!!!!!!!!
Заинтересованные организации:
1. Академия педнаук. 2. МВД – отдел несовершеннолетних – идеологический отдел. 3. КГБ – идеологический отдел – отдел несовершеннолетних. 4. ПУР – идеологический отдел. 5. Минпрос. (РСФСР, СССР) 6. Институт: социологии, психологии. 7. ЦК ВЛКСМ 8. Школьный отдел ЦК КПСС (МК КПСС). 9. Союз писателей. 10. Большой худсовет студии и большой худсовет Госкино (Баталов, Соловьев, Хуциев и Ко).
Жизнь покатилась задом наперед, Беда со всех сторон. Не просит сердце песен, Опали волосы, растет живот, Тоска уводит в сон, Душа теряет в весе. И хоть не побежден еще я суетой, Средь вешних дней Жизнь с горки покатилась. Я не расстался с ветреной мечтой, Я не простился с ней — Она со мной простилась.1. Кино для детей родилось задолго до изобретения братьев Люмьер, может быть, тогда, когда кто-то первый из детей взял цветное стекло и посмотрел через него. Так он цветово организовал окружающий мир, так он условно открыл его единство, так мир со всей очевидностью предстал перед ним в чудесном единоцветии, так он сам сотворил его, подобно Богу, так он познал радость гармонии, открывающуюся силой искусства. «Там за скрюченной рекой, в скрюченном домишке, жили летом и зимой скрюченные мышки, и была у них одна скрюченная кошка, и мяукала она, сидя у окошка». – В этих стихах, знаемых нами с детства, есть то же условное единство, та же радость родства разрозненного мира, то же единение и богатая пища для фантазии, так что единоцветие мира, которое открывалось ребенку при взгляде через цветное стеклышко, было вполне искусством. Отсутствие прямого смысла в нем заменялось чудом преображения и открывающегося единства, потребность в чудесном удовлетворялось как очевидность, содержание было – радость открытия чудесного единства и его возможности.
Маленький человек – феномен: ничего еще не зная, он вовсе не испытывает страха перед непонятным, непонятное его притягивает, как магнит, он пьет из сосуда непонятного ровно столько, сколько может выпить, – он чувствует его и «емкость» и переключает внимание в ту же секунду, когда он (лично он) более не питает себя. Его переключение внимания происходит вовсе не от неумения сосредоточиться – он мгновенно берет все, что может взять, и дальше ищет себе новую пищу для любопытства и духовного питания. К слову он относится разумно, схватывая не саму мысль, а интонацию, в комплексе со всеми признаками эмоциональной окраски речи, он воспринимает все в принципе, обобщенно, по общему результату смысла для него лично.
О страшном, о страхе, о страшных сказках.
а) Рассказ о ТЮЗе.
б) О нелепости утверждения о вреде страшных сказок.
в) О мере как полном взгляде на вещи.
О художественной действительности: 1) Я пришел убить Бабу-Ягу; 2) Волк, пожалуйста, не кушайте мою маму (реакция детей в ТЮЗе) [99] .
Мир искусства – мир справедливых законов, это вовсе не жизнь, и ребенок это знает. Он верит абсолютно, но он не психопат, он знает, что это игра. Игра органична для него. Можно говорить о врожденном инстинкте игры.
99
Реакция Олега Быкова на роль Л. Князевой в спектакле «Красная шапочка».
(Оскар Уайльд. «Жизнь есть бледное отражение искусства».)
Как заставить ребенка понимать? Это очень глупая задача. Это все равно что учить реку течь, птицу летать, рыбу плавать. Ему не надо мешать понимать, и нужно учитывать, что глубину его понимания предугадать нельзя. Более того, надо рассчитывать на юного Моцарта, а не на олигофрена. Надо понимать, что особость его личного понимания выше буквального смысла. Не существует детской вселенной, детского космоса – и нет греха в том, что он непонятен. Он воспитывает уважение к мирозданию, он манит к знанию, он тревожит и беспокоит.