Я подарю тебе ребёнка
Шрифт:
К «Импульс-мед» подъезжаю впритык, так что времени на раздумья не остаётся. Регистрируюсь у администратора, надеваю бахилы и иду к знакомому кабинету.
Навстречу мне выскакивает уже знакомая медсестра с ворохом папок. И хорошо, мне же нужно поговорить наедине.
— Здравствуйте! — улыбается девушка. — Проходите в кабинет, пожалуйста, доктор вас уже ждёт.
— Спасибо, — улыбаюсь в ответ, а у самой губа нервно дёргается.
Глубоко вдохнув, стучу и вхожу после разрешения.
— Привет, —
Зернов сидит за столом, сосредоточенно что-то пишет. Он сегодня без халата, только в светло-бирюзовом медицинском костюме с бейджем на длинной синей ленте.
— Привет, Вик, — улыбается и встаёт, отложив ручку.
Смотрит так открыто своими ясными голубыми глазами, что я теряюсь. А ещё по телу ползёт дрожь. Волнующая и сладкая, напоминая о той совместной ночи. Вот пока не видела его эти две с лишним недели, как-то и не вспоминалось, а сейчас всё всплыло: и нежные руки, и прекрасное тело, и губы, целующие так откровенно. Тепло объятий и спокойное биение сердца, когда прильнёшь к сильной груди. Вот именно последнего мне сейчас захотелось сильно-сильно.
— Ты как? Готова идти дальше?
— Нормально, — выдавливаю.
Подхожу чуть ближе. Слова стопорятся в горле, и я просто достаю из сумки тест и протягиваю ему.
— Вот. И таких ещё три.
— Что ж, — мне кажется, у него по лицу бежит тень, когда опускает взгляд на мою ладонь. В глазах появляется странное выражение. Но я готова принять бой за своего ребенка. — Вот видишь, всё получилось.
Он говорит ровно и присаживается обратно на стул. Странная реакция. Но каждый реагирует по-своему.
Зернов указывает мне на стул рядом, и я опускаюсь, но будто на иглы сажусь.
— Сейчас определим точный срок и…
— Захар, — перебиваю, когда до меня доходит, что он так ничего и не понял, — у меня после развода никого не было в течение двух лет. Только ты. Это твой ребёнок.
Он встаёт так резко, что бейдж цепляется за крышку стола и лента обрывается. Я тоже поднимаюсь. Дыхание частит, ладони снова мокрые, как вчера утром, когда увидела результат.
— Пожалуйста, Захар, — неожиданные слёзы скатываются по щекам, — это мой шанс, я не стану от него избавляться. Тебя это ни к чему не обязывает и…
— Замолчи! — он приходит в волнение, а потом делает резкий шаг ко мне и сжимает мои плечи. — Ты в своём уме? Я не делаю аборты вообще, принципиально, а ты говоришь, что стану настаивать на том, чтобы избавиться от собственного ребёнка?
Внутри лопается тугой пузырь напряжения, я выдыхаю так резко, что аж в груди становится больно.
— Спасибо, — во рту становится так сухо, что аж горло садится.
Я сжимаю крепко его руку и упираюсь лбом в плечо. Втягиваю уже знакомый запах его парфюма, но более приглушённый, чем в нашу последнюю встречу.
Захар гладит меня
— Ну ты и придумала себе, — говорит тихо мне в волосы.
— Я испугалась. Я ведь не ожидала, не ждала уже.
— Присядь пока.
Зернов усаживает меня обратно на стул и наливает стакан воды.
— Выпей. Я сейчас отпущу раньше Машу на обед и поговорим.
Он выходит из кабинета, и я остаюсь одна. Прикладываю ладонь в груди, ощущая, как за рёбрами колотится сердце. Делаю несколько глотков воды, клацнув зубами о стекло стакана.
Напряжение чуть начинает отпускать, но дрожь в пальцах, да и во всём теле, ещё сохраняется.
Нужно выдохнуть. Захар не свалился в обморок и не разозлился. А остальное мы решим. Так или иначе.
Возвращается он минут через пять. По выражению лица непонятно, о чём думает. Пытаюсь поймать какие-то эмоции в его взгляде, но не могу рассмотреть. Вроде бы он и открыт, но что в его мыслях — не прочитать.
— Так, — присаживается на свой стул и наклоняется ко мне, оперевшись локтями на колени. — Вик, сейчас посмотрим, если беременность подтвердится, вести тебя будет моя коллега.
— Я хочу чтобы вёл ты, Захар. Я больше никому не доверяю.
— Не волнуйся, она хороший доктор. И я буду в курсе всего.
— А почему сам не хочешь?
— Пристрастность — не лучший советчик, понимаешь?
Вздыхаю напряженно. Я понимаю о чем он, но чувствую беспокойство. Мне тревожно и снова хочется плакать.
— Сейчас сделаем УЗИ, и я выпишу тебе анализы. Если всё подтверждаем, в восемь недель становишься на учёт.
Меня очень пугает это его «если». Но он ведь прав.
— Проходи пока на кушетку.
Сейчас Захар действует как врач, но то что он сказал о причастности, говорит ли о том, что он хочет быть вовлечённым? Будет моему малышу отцом не только биологически?
У меня в голове сейчас просто рой вопросом, мыслей, страхов. Никогда не ощущала такого беспорядка в мыслях. Они все сигналят, и все одновременно. Какой-то калейдоскоп.
Делаю глубокий вдох и иду за ширму, но ощущение, будто на эшафот.
А если не подтвердится? Если всё-таки тётя Галя права, и я пустоцвет?
Снимаю одежду и слишком тщательно складываю на стуле. Знаю, что это нервное, и будто оттягиваю момент.
Ложусь на кушетку, прикрывшись пелёнкой, пока Зернов что-то настраивает в аппарате УЗИ. Вздрагиваю, когда меня касается прохладный датчик и задерживаю дыхание в ожидании вердикта.
Он смотрит в монитор внимательно, нажимает какие-то кнопки на панели. Знаю, что не любит, когда спрашиваю, но у меня нервы и терпение на пределе.
Но если ничего не говорит, значит, пока нечего сказать?