Я помню тот Ванинский порт…
Шрифт:
Автор идет по улице. Проходит мимо ссохшейся, почерневшей от времени лиственницы.
Голос за кадром:
– Сергея Баскакова арестовали весной 34-го за неделю до свадьбы. Камера. Допросы. Приговор: 15 лет лагерей без права переписки.
Автор фильма идет вдоль кирпичного забора. Верх забора – литая решетка. Автор фильма останавливается, смотрит на бумажный кораблик в луже.
Голос за кадром:
– Но он
Автор фильма идет от светофора на перекрестке улиц. Грязные сугробы. Полурастаявшая ледяная корка на дороге.
Голос за кадром:
– О, эти письма к любимой девушке! Они-то, может, и дали ему силы выжить!..
Макушка березы на фоне синего неба.
Голос за кадром: – Сергей освободился в 49-ом. Две недели добирался он до родного города.
Автор фильма идет по перрону вокзала. Балкон дома сталинской архитектуры.
Голос за кадром:
– Вот и знакомый вокзал, знакомые улицы, дом его любимой девушки.
Встретила Сергея мать Наденьки. Узнала не сразу. А когда узнала, затряслась от слез. Наденька умерла в тот же год, когда его забрали. Из писем, которые он отправил, дошла лишь крохотная часть…
Автор фильма на кладбище. Могила с фотографией девушки на памятнике.
Голос за кадром:
– На кладбище он сидел у могилы Наденьки, отхлебывал из бутылки водку, перечитывал письма и сжигал их.
Автор фильма идет между могил кладбища.
Голос за кадром:
– Уходя с кладбища, он медленно шел среди могил, словно ждал, что его вот-вот кто-то окликнет.
Вечерние лучи солнца, словно паутинки цеплялись за оградки, кресты, ветви деревьев.
Улица города. Вечерние огни в окнах домов.
Голос за кадром:
– На улицах было почти безлюдно. В окнах домов зажигались огни. Откуда-то доносился беззаботный смех, играл аккордеон. Было в этой песне без слов все до боли знакомое: удушающая теснота тюремных камер, холод и грязь лагерных бараков, ругань охранников и лай собак, горечь и отчаяние, что так вот жестоко злой рок распорядился твоей жизнью.
Зима. Толстые корабельные цепи припорошены снегом. На бок накренившийся катер.
Вдоль высокого ржавого борта баржи идет автор фильма.
Тусклое зимнее солнце светит сквозь поручни речного парохода.
Труба корабля с сохранившимся на ней рисунком серпа и молота.
Панорама зимней стоянки судов.
Автор фильма подходит к пароходу, поднимается на него, смотрит на суда, вмерзшие в лед.
P. S. Толчком для работы над сценарием, а затем и фильмом послужили воспоминания из семейного архива бывшего артиста Костромской государственной филармонии Игоря Иванова. А речь в воспоминаниях шла, ни много ни мало, а о таком поэте, как Борис Корнилов.
Светло-зеленый, выгоревший местами конверт с грифом журнала «Дружбы народов», лаконичный ответ Л. Аннинского, в котором уверенность, что эти воспоминания «рано или поздно… станут достоянием людей», пожелтевшая рукопись – на всем этом печать не одного десятка лет. Нет в живых автора воспоминаний Николая Александровича Иванова, многое за эти годы произошло. И у меня до сих пор вопрос: кто был этот человек, выдававший себя за Бориса Корнилова?..
5 ноября 1976 года по радио прозвучала передача «История одного стихотворения». Речь шла о стихотворении Бориса Корнилова «Песня о встречном». Автор передачи указывал, будто бы это стихотворение написано специально к фильму «Встречный». Но вот что рассказывал мне сам Борис Корнилов: «Мы отдыхали в Сочи и находились в одной комнате вдвоем с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем. Однажды утром, накинув полотенце на плечи, мы направились к морю. Я воодушевленно говорил: «Нас утро встречает прохладой». Шостакович поднял на меня глаза и сказал: «Дальше». Я произнес как бы следующую строку: «Нас ветром встречает река». Дмитрий Дмитриевич взял меня за руку, повернул обратно и сказал: «Пошли». В комнате он сразу же сел за пианино и стал подбирать мелодию. Я быстро написал следующие две строки:
Кудрявая, что ж ты не радаВеселому пенью гудка?Дальше пошло дело медленнее. Я много писал, зачеркивал, снова писал, перечеркивал, писал и писал. К вечеру получился текст, который вошел в песню. После, когда Шостаковичу предложили написать музыку к фильму «Встречный», он, с общего согласия и одобрения, включил «Песню о встречном».
Такова история этого стихотворения. Передо мной книжка: Борис Корнилов, М. Г., 1968 г. Автор Пл. Карпенко пишет: «Почти тридцать лет назад трагически оборвалась жизнь замечательного русского поэта Бориса Корнилова». Что же выходит: 1968 минус 30 – это что-то 1938-1939 гг.? Со всей ответственностью заявляю: Борис Корнилов умер у меня на руках в Магадане в октябре 1949 года.
Встретились мы с Борисом в первых числах сентября 1949 года на пересыльном пункте в порту Ванино. Громадные корпуса Ц. Р. М., где мне много раз приходилось бывать с заказами и за материалами в бытность работы моей мастером паровозного депо, сейчас были превращены в лагерь. Повсюду трехъярусные нары в бытовых помещениях. Ожидался этап на Колыму «особо опасных преступников», говорили, должно набраться семь тысяч пятьсот человек. Встрече мы оба с Корниловым были рады до бесконечности. Около двух месяцев провели в разговорах, в чтении стихов, и в воспоминаниях. Борис был прекрасным рассказчиком и чтецом. Погода стояла удивительно сухая и теплая.