Я — посланник
Шрифт:
А еще я представляю себе руки Ричи.
Как они лежат на кухонном столе. Сложенные, шевелящиеся — туда-сюда. Раскачивающиеся. Бледные, бесполезные. Им нечего делать. Они праздны.
Лампа на потолке заливает Ричи беспощадным светом.
Так он сидит где-то час. Радио наконец прекращает бормотать. Заглянув в окно, обнаруживаю, что Ричи спит, головой на столе. Радиоприемник около уха. Я разворачиваюсь и ухожу. Ничего не могу с собой поделать, хотя прекрасно знаю: надо зайти в дом. Нет, не могу. Только не сегодня.
И
Следующие два вечера мы играем в карты. Один раз у Марва, другой — у меня. Швейцар приходит и сидит под столом. Я его поглаживаю ногами. И весь вечер наблюдаю за Ричи. Прошлой ночью повторилось то же самое: я стоял под окном и видел, как Ричи пришел на кухню, включил свет и слушал радио.
Джими Хендрикс смотрит на меня с татуировки. Ричи бросает на стол даму пик — я проиграл.
— Премного благодарен.
Трудно удержаться от ворчания в такой ситуации.
— Извини.
Что у него есть в жизни, кроме ночных посиделок на кухне? Подъем не раньше половины одиннадцатого, в двенадцать — в паб. К часу дня Ричи перемещается в букмекерскую контору. Что еще? Ну, время от времени ему выплачивают пособие по безработице. Пару раз в неделю он играет в карты. Что еще? Да ничего.
А между тем Одри рассказывает очень смешную историю про подружку, которая искала работу в городе. Типа обратилась в одно из крутых агентств по подбору персонала, а у них такая политика — каждому нашедшему через них работу дарят маленький будильник. В общем, подружка получила должность и пришла поблагодарить работодателя. Пришла, ушла, — а будильник забыла. Прямо на стойке. В головном офисе компании.
В общем, коробка с будильником стоит на стойке.
Внутри тикает.
— Все, естественно, боятся к ней прикоснуться, — говорит Одри. — А вдруг там бомба? — Она шлепает карту на стол. — И вот они звонят Большому Боссу, а тот обсирается со страху — не знаю отчего, может, он втихую трахал секретаршу, а тут решил, что жена пронюхала и захотела взорвать его вместе с любовницей…
Одри делает театральную паузу, — мы завороженно слушаем.
— В общем, они эвакуировали здание, вызвали спецотряд по обезвреживанию бомб, полицию — короче, всех, кого могли. В результате подрывники прибыли. Открыли коробку. И тут будильник как зазвонит!!!
Одри качает головой под общий хохот. И подытоживает:
— В общем, ее уволили еще до выхода на работу…
История заканчивается, а я наблюдаю за Ричи.
Очень хочется подколоть его. Вывести из равновесия. Извлечь из комфортной дружеской обстановки — и пересадить на пустую ночную кухню. И если у меня получится, я увижу настоящего Ричи, — а не такого, каким он кажется со стороны. Нужно просто подгадать время.
И вот она, удобная минута. Ричи приглашает всех сыграть в карты у него дома через пару дней.
— Ближе к восьми, хорошо?
Все
— Заодно покажешь радиоприемник.
Я делаю над собой усилие — нужно быть жестким и расчетливым.
— Ночные программы — это круто, правда?
Ричи взглядывает на меня:
— Эд, ты о чем?
— Да ни о чем конкретном, — беззаботно отвечаю я.
И решаю не развивать дальше тему — потому что добился, чего хотел. На лице моего друга снова промелькнуло страдальческое выражение. Теперь понятно, как выглядит и что чувствует Ричи, когда сидит на кухне в мертвенном свете лампы.
Я вглядываюсь во тьму его глаз. Пытаюсь отыскать настоящего Ричи — он ведь там, внутри, бродит по лабиринту безымянных пустых улиц. Один. Улицы меняются и кружатся вокруг него, заманивая все глубже и глубже, но Ричи продолжает идти — тем же шагом. Ничего не замечая.
— Оно ждет, — говорит тот, шагающий через лабиринт Ричи, когда я подхожу поближе.
Нужно спросить. Задать вопрос:
— Что ждет, Ричи?
Сначала он просто идет, не сбавляя шага. И только посмотрев под ноги, я понимаю — мы никуда не движемся. Это мир вокруг нас движется — улицы, воздух, темные пятна облаков на этом нездешнем, внутреннем небе.
А мы с Ричи стоим на месте.
— Оно где-то здесь, — воображаю я ответ. — Где-то поблизости.
Теперь он идет, явно с намерением куда-то прийти.
— Оно хочет, чтобы я его нашел. Хочет, чтобы я его взял.
И тут мир вокруг нас замирает.
Я это ясно вижу в глазах Ричи.
И там, внутри, я спрашиваю:
— Так что тебя ждет, Ричи?
Хотя я знаю что.
Можно было даже вопроса не задавать.
Остается надеяться, что Ричи найдет его сам.
Все уже ушли, и мы со Швейцаром пьем кофе. Где-то через полчаса в дверь стучат.
«Ричи, не иначе», — думаю я.
Швейцар, мне кажется, кивает, соглашаясь с гипотезой. Я иду открывать.
— Здравствуй снова, Ричи! Забыл что-то?
— Нет.
Он заходит, и мы садимся на кухне.
— Кофе?
— Нет.
— Чаю?
— Нет.
— Пива?
— Нет.
— Слушай, тебе не угодишь…
На это он не отвечает. А потом смотрит на меня и жестко так спрашивает:
— Ты за мной следил?
Я твердо смотрю ему в глаза и говорю:
— Я вообще за всеми слежу.
Ричи засовывает руки в карманы и ежится:
— А ты, часом, не извращенец?
Интересно, ведь Софи то же самое сказала. Я пожимаю плечами:
— Ну, не больше, чем все остальные.
— А ты можешь перестать делать… это?
— Нет.
— Это почему? — придвигается он ко мне.
— Потому что не могу.
Ричи, похоже, думает, что я его дурачу. Черные глаза спрашивают: «Как насчет того, чтобы объясниться?» Ну что ж, правду так правду.