Я разорву эту помолвку!
Шрифт:
Мы держали глухую оборону. День сейчас, или ночь понять было невозможно из-за смога, разрисовавшего небо и не пропустившего ни кусочка.
Я сидел в окопе, ноги затекли, а спина отказывалась разогнуться. Сколько наших полегло, сколько осталось в живых — неведомо. Но что было ясно точно, разбираться мы будем с этим потом.
Позже, когда все утихнет, начнем отыскивать тела и составлять списки тех, кто уже не вернется домой, не обнимет своих отца и мать, жену, детей… сейчас пока не время. Бой не завершен. Остались еще те, кто может
Совершенно непонятно было, кто выигрывает, а кто нет. Я слышал, как раз за разом палили заклинаниями пушки, как падали, разрывая землю ядра обычных орудий. Периодически над головой вспыхивали всполохи шальных проклятий, чудом пролетевших мимо.
Я тоже что-то делал. Посылал в сторону врага заклятья, помогал заряжать магией катапульты и магометы, махал мечом, разя врага… Мне казалось, что это тело мне не принадлежит. Словно это не я сейчас убиваю людей, а кто-то другой.
Но это ложь.
Это я.
Я проливаю на эту землю чью-то кровь, чтобы не пролилась моя.
Вокруг полный хаос, шум, зловоние и смерть. Не понятно даже, где свои, а где чужие. Страх приходит позднее. Когда меня сменяют и отправляют восстановить силы и магический резерв. А я и не знал, что был на пределе.
Сколько времени уже прошло?
Неизвестно. Но кажется, что уже целая вечность. И еще одна такая же впереди.
Уши заложило от очередной пальбы. Руки все никак не могли угомониться. Да, мне было страшно. Очень страшно. Я боялся, сам не знаю, чего.
В те моменты, мечтая о том, как благодаря тебе армия приходит к победе, если и думаешь о смерти, то представляешь ее героической, без страха и боли. Я был наивным глупцом.
Ужас накрывает меня волнами. Хочется исчезнуть, вырваться из этого плена сражения или вернуться назад во времени, где меня ждет теплый ужин и мягкая постель. Но деться мне некуда.
Сжимаю карман на груди, где сложенное в четыре раза хранится мое письмо, адресованное Флоренс и возвращенное обратно, с криво написанными строками на обороте:
«Нет смелости без страха.
Даже если все очень плохо — когда-нибудь это кончится. Ничто на свете не вечно».
Такие простые и жестокие слова.
И в то же время такие нужные.
Я цеплялся за них, как за последний лучик солнца цепляется закат, как утопающий отчаянно борется за каждый глоток воздуха, как бьется на смерть загнанный зверь, с тем же отчаянием я искал в этих строках надежду и утешение.
Оказалось, что есть у моей невесты и такая бессердечная сторона. Я ожидал мольбы, тревоги и переживаний за себя — как бы это тщеславно не звучало — а получил совсем иное. Может, она злилась на то, как холодно мы расстались, а может, встретила другого, и я теперь лишь помеха на пути к ее счастью.
Я рад, что ко мне у нее чувств не осталось.
Не могла
Только богу известно, сколько раз я в гневе пытался его выбросить. Но что-то не давало мне этого сделать. И я как упёртый баран продолжал носить его с собой.
Сослуживцы начали даже шутить, мол, и ты, Джеймс, пал в плен женского очарования… Если бы они только знали… Но я не предоставил им и шанса взглянуть на то, что принадлежало мне и хранил несчастную бумажку как зеницу ока.
Затихли и раздались снова раскаты ударов шипящих ядер, в небе над головами солдат сталкивались заклятья обеих сторон, осыпаясь на землю черным пеплом.
Я опять был в строю. Руки перестали трястись. Крещение первым боем пройдено.
«Ничто на свете не вечно» повторял снова и снова я в своем сердце. Это пройдет. Скоро все кончится. Смелось может быть там же, где и страх. Это нормально. Осталось чуть-чуть… Когда-нибудь этот шум смолкнет. «Ничто на свете не вечно…»
И эта война тоже завершится. Как и у всего прочего в мире у нее тоже будет конец.
Но я продолжу жить и обязательно вернусь, чтобы спросить с хладнокровной и бессердечной Флоренс за это письмо в семнадцать слов…
Громко чихнула и потерла нос. Странно. Кто там меня вспоминает?
Время стояло позднее, но спать я не торопилась. Засела в своей комнате с делами. Снова. Для опытов с новым элементом «винтерием» — такое название решили использовать поскольку найден он был в землях нашего баронства — Эби необходима была целая лаборатория!
Ничего не поделаешь, пришлось изучать данный вопрос. Но остроугольным камнем был мой ограниченный бюджет. Пока можно подать заявку на регистрацию и патент, а там, уже после того как «Сундучок» раскрутится и принесет прибыль, вкладываться в покупку инструментов и материалов для исследований.
Еще одном проблемкой назрела тема с моей личиной в качестве лорда Брука. Словно мне в голову камень прилетел, четко осознала, что вести разработку металла сейчас, когда на поместье висит огромный долг, очень неразумно.
Не потому, что финансы мои поют романсы и по первой до получения денег от инвесторов и заказчиков придется выкручиваться как получится, а потому, что из-за долгов кредитор может потребовать уплату в любое время. И это не обязательно должны быть деньги.
Земля, недвижимость… мои шахты!
Все это стоит только захотеть, граф Астер — отец Джеймса — может на законных основаниях оставить за собой в качестве уплаты долга. И я сомневалась, что узнай он о новом металле, у него не возникнет соблазна.