Я рискну
Шрифт:
Как только я закрываю свою дверь, она с силой распахивается и ударяется о стену. Я кручусь на месте, пока он не бросает меня на кровать.
— Отстань от меня! — кричу я.
— Ты знаешь, что хочешь меня, детка, — рычит он.
Я поднимаю колено между нами и целюсь прямо в его яйца. Он вскрикивает, когда я соприкасаюсь с ним.
— Слезь с меня. — Я толкаю его, и он с грохотом падает на пол.
— Маленькая сучка, — рычит он.
— Дорогой? — Я слышу, как мама зовет его, и как открывается и закрывается входная дверь. Через несколько секунд она входит в мою комнату. Ее зеленые глаза сужаются на меня, а затем переходят на Филиппа. — Что случилось? — Она бежит к нему. — Ты сделала это с ним? — требует она, помогая ему сесть.
Я стою у своей кровати, мои руки сжаты в кулаки, а тело физически дрожит.
— Что ты сделала? — кричит она на меня, пока он поднимается на ноги.
— Я собираюсь преподать тебе урок… — Он идет на меня, а я хватаю лампу с тумбочки и бросаю ее, попадая ему прямо в лицо.
Моя мама вскрикивает, когда он снова падает на пол.
— Убирайся к чертовой матери и не возвращайся! — кричит она мне.
Я хватаю свою сумочку и телефон и выпрыгиваю в окно, пока не стало слишком поздно, чтобы успеть убежать.
Это было за день до того, как меня отправили в Орегон. Это было самое агрессивное, что он, когда-либо делал со мной. Я не уверена, как далеко он мог бы зайти, но я не стала ждать, чтобы увидеть.
Я пошла и веселилась всю ночь. Это было нетрудно сделать, так как это был канун Нового года. Я пошла на вечеринку, напилась и выкурила немного травы. Затем вернулась домой, чтобы собрать пару чемоданов и взять такси до аэропорта. Мама не сказала мне «пока» и не позвонила. Только через несколько дней она спросила, не видела ли я отца и могу ли я прислать ей денег.
Я часто думаю о них с тех пор, как вчера вечером вышла из клуба. Мой разговор с Коулом постоянно крутится в голове, и это сводит меня с ума. Я не могу понять, почему его это волнует. Почему он притворяется. Почему мы не можем просто решить, что ненавидим друг друга, но хотим трахаться, и оставить все как есть? Я ненавижу, что он заставил Дика записывать нас в ту первую ночь, но я не могу злиться за то, что он сказал. Все там знали, чем мы занимались в той ванной. И, конечно, с тех пор я занималась этим с ним много раз. И давайте не будем забывать о том, что он прикасается ко мне в школе. Я целую его. Черт, на днях я стонала в коридоре между уроками. Он не заставлял меня ничего делать, когда дело доходило до секса. Я делала все это сама.
Он такая загадка. И это то, что привлекает меня в нем.
Честно говоря, я спокойно отношусь к насилию. Я видела его всю свою жизнь. Моя мама встречалась со своим парнем более пятнадцати лет, но они так и не поженились. Это все он. Она бы сделала это в одно мгновение. Он не хотел быть привязанным к кому-то, у кого есть ребенок. Еще одна причина, по которой я думаю, что она всегда пыталась избавиться от меня.
В каком-то смысле, Коул похож на меня. Мы оба делаем то, что нужно, чтобы выжить. Мы просто сражаемся в двух совершенно разных битвах.
Но Коул научил меня, что я могу превратить эту боль в силу. Что у меня есть способность постоять за себя. Даже если я терплю поражение каждый раз, когда выхожу против него, он каким — то странным образом подбадривает меня. Это просто другой уровень ада, и я чувствую, что у меня получается все лучше и лучше.
Я откидываю голову назад, впитывая солнечные лучи. Сегодня первый день моего трехдневного отстранения от занятий, и я решила ничего не делать, а просто болтаться в бассейне. У Селесты было свидание с подругами, и она пригласила меня присоединиться к ней, но я отказалась, желая провести это время в одиночестве. Даже несмотря на пасмурный день. Это не Орегон, в конце концов, и мы находимся прямо на берегу океана. Хмурый день, похоже, является нормой. Но мне это нравится.
На мне черное бикини с серебряными обручами, соединяющими бока на нижней части и бретельки на верхней. Это даст мне ужасные линии загара, но я не особо беспокоюсь, потому что не думаю, что получу много из-за облаков. К тому же, я уже довольно загорелая.
Я слышу, как открывается задняя дверь, и вздыхаю.
— Ты принесла мне объедки? — спрашиваю я Селесту, опуская руку и проводя ею по воде, поворачиваясь.
— Я пропустил обед.
— Коул? — спрашиваю я, когда вижу его стоящим у бассейна. Одетый в джинсы и белую футболку, он держит руки в передних карманах. — Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, бросая взгляд на дверь, чтобы проверить, пришел ли он один.
Он подходит к шезлонгу и садится. Он склоняет голову и проводит рукой по своим темным волосам.
— Все в порядке? — спрашиваю я, не ожидая ответа.
Он поднимает на меня глаза.
— Я не могу… Я не могу выбросить тебя из головы, — тихо признается он.
— Что?
— То, что ты сказала мне вчера вечером в клубе. Я не могу это забыть.
Я вздыхаю.
— Коул, пожалуйста…
— Просто выслушай меня, — прерывает он меня.
Я слезаю с плота и подплываю к краю, положив предплечья на борт. Его голубые глаза следят за каждым моим движением, и я не могу расшифровать его взгляд.
— Я знал одну женщину, которой воспользовались. Она была сильной, но я все равно видел, как ее это гложет. — Он отводит от меня взгляд. — Я ненавидел то, что не мог помочь ей. Спасти ее от воспоминаний. И от предательства. — Он сглатывает. — Она была как ты. У нее никого не было. — Его глаза возвращаются к моим, и я пытаюсь проглотить комок в горле. — Ты знаешь, что я бы никогда не позволил Дику прикасаться к тебе, верно?
Я отворачиваюсь от него, потому что нет, я этого не знала. Той ночью на кладбище и потом снова в клубе — он никогда не сделал и шага, чтобы остановить его.
— Киллан? — не могу не спросить я.
— Я проверял его.
— Что это значит?
Он проводит рукой по волосам.
— Он хочет тебя, Остин.
— Да, мертвую, как и все остальные.
Я фыркнула.
— Нет. Он хочет то, что между твоих ног, милая. Дик подманивал его. Мне пришлось действовать.
Я опускаю глаза на свои руки на мокром бетоне, избегая его взгляда.
Он тяжело вздыхает, и я поднимаю на него взгляд. Он смотрит на меня сверху вниз.
— Просто знай, я никому не позволю прикасаться к тебе, Остин. Никому, кроме меня. — Я никогда не видела его голубые глаза такими мягкими. И я ненавижу то, что это заставляет меня чувствовать тепло внутри, как будто кто-то действительно хочет защитить меня. Это безумие — думать о Коуле в таком ключе. Может быть, это просто еще одна из его игр.