Я с тебя худею
Шрифт:
— А он сам не пил?
— Нет.
В память врезается картинка с ним на диване и мой страх за его состояние. Наверняка он далеко не гордится тем, что я видела его таким. Хотя он сам был свидетелем стольких казусов с моим участием, что хуже уже быть не может. Так что, мы квиты.
— Мы вчера поцеловались, — говорю я, получается как-то чересчур мечтательно.
У Маруськи округляются глаза.
— Ты походу была в стельку!
— Почти. Но я все помню.
— Надеюсь,
— Ха-ха, — закатываю глаза.
Она уже тысячу первый раз напоминает мне об этом. Как будто я вообще способна забыть тот ужас и стыд, который пережила.
— А кто кого первым поцеловал?
— Кажется, я…
— Не верю!
— Он весь вечер к этому подводил, — мне даже вспоминать об этом неловко, а уж рассказывать тем более. — А потом оказывается просто шутил надо мной, а я не поняла.
— В каждой шутке Сокола есть доля шутки, ты же знаешь.
— Я всегда оказываюсь безоружна против него. Он как то по-особенному действует на меня, мозги вообще не работают. И эти вечные ситуации, в которые я попадаю только рядом с ним…
— Да, это точно любовь! — перебивает меня Маруська и ехидно скалится. Опять за старое.
Подруга, встает и подливает мне и себе чай. Я не знаю куда деть свою неловкость, не знаю даже, что именно чувствую, потому что все это происходит со мной впервые. Да, я встречалась с парнями, но то, что между мной и Лешей… а что, кстати, между нами?
— Он уезжает в Москву на этой неделе, — сообщаю я.
— Вот вам и шанс соскучиться друг по другу.
— Нет, ты не поняла, он уезжает. Насовсем.
Мгновение Маруська выглядит сбитой с толку, но скоро в ее взгляде появляется осознанность и сожаление.
— О… — выдает она и смотрит на меня, как будто пытается понять по моему виду как ей самой реагировать на эту новость. — Это… немного меняет дело.
— Это меняет ВСЕ.
— В конце концов, можно сослаться на алкоголь и замять тему, — задумчиво изрекает она. Я киваю, не скрывая, что и у самой были такие мысли. — Это даст и ему и тебе возможность откатить все на шаг назад и не усложнять ваши отношения.
— У меня не получиться просто взять и притвориться, что ничего не было. Я просто не смогу…
В голове вспыхивают обрывки воспоминаний о самом лучшем поцелуе в моей жизни. Ну, почему, почему именно с Соколовым? Я зажмуриваюсь и загоняю воспоминания обратно в глубины своего подсознания.
— Ну, или сделай проще, — продолжает говорить Маруська, тем самым выдергивает меня из оцепенения. — Предоставь ему решать первому, как вести себя при встрече.
— А вдруг он решит предоставить все мне?
— Скорей всего, так и будет! — улыбка подруги оказалась заразной, и я позволяю себе усмехнуться. — Хотелось бы мне посмотреть на вас в этот момент.
Она начинает изображать меня и Соколова, нашу неловкость и глупость, но в то же время серьезность ситуации. Я знаю зачем она это делает и благодарна ей за попытку внести хоть немного позитива в разговор.
— А ты сама хочешь начать с ним отношения? — внезапно спрашивает она.
— Разве это имеет значение чего я хочу или не хочу?
— Чисто гипотетически, если бы Сокол никуда не уезжал, а остался здесь, ты бы дала ему шанс?
— Мы с ним очень сблизились, когда стали работать над комиксом, — начинаю я. Вроде бы, простой вопрос, вгоняет меня в глубокую задумчивость. Еще вчера я бы даже не колебалась и ответила отрицательно, но наш поцелуй решил все. Я точно знаю, что хочу повторить те ощущения, что испытывала, когда он целовал меня. Хочу, чтобы все тело покалывало от искр, возникающих между нами, хочу всего… того, чего к сожалению, не может случиться.
— Да, думаю я бы попробовала, — наконец изрекаю я, дрожащим голосом. Глаза почему-то щиплет от желания расплакаться, я опускаю голову, чтобы не показывать чувств, а Маруська пересаживается ближе и обнимает меня.
— Зато в этом есть плюс, — говорит она и гладит меня спине.
— И какой же?
— Ты наконец понимаешь для чего именно выбрала Аксенова — самого недоступного мужчину из всех.
— Для чего?
— Чтобы не открывать сердце парням, оно же, вроде как, занято. Очень удобно.
Я загружаю голову мыслями о том, что она сказала и перестаю плакать.
В дверь звонят, и мы заканчиваем с обнимашками. Я вижу, как нервничает Маруська, подходя к двери. Я останавливаюсь в коридоре и наблюдаю со стороны. Ничего не могу поделать с любопытством.
— Привет, — подруга неуклюже пятится от двери, пропуская Стаса в квартиру.
Безухов не заходит, стоит на пороге и протягивает Маруське коробку, перевязанную лентой, а сам дрожит так, словно вторую руку сунул в трансформаторную будку.
Подавляю смешинку и машу ему рукой, когда он наконец заходит, но Стасян полностью увлечен своей соседкой.
— В-вот, купил по дороге,
— Что это? — Маруська не сводит глаз со Стаса и кажется вот-вот упадет в обморок.
Эти двое решили скинуть друг на друга ответственность за «следующую встречу» и теперь стоят друг перед другом, как бараны.
Маруська первая приходит в себя и развязывает коробку.
— Орешки со сгущенкой и пеканом?! — радостно взвизгивает она. — Где ты их нашел?