Я - Шарлотта Симмонс
Шрифт:
— Подожди… Нет, не помню.
— Странно, что ты нам ничего не сказала. Интересное кино получается.
Ощущая, как лицо заливается краской от стыда и раскаяния, Шарлотта попыталась оправдаться.
— Это был просто знак вежливости. Ну поймите вы меня: все-таки я ему чем-то обязана… Если бы не Хойт, неизвестно еще… — Она даже не попыталась закончить фразу. Чем больше оправдываешься, тем более виноватой себя чувствуешь.
— Bay! — воскликнула Беттина. — Какие мы, оказывается, вежливые! Нет бы и нас поучить хорошим манерам.
Шарлотта даже не пыталась отшутиться или придумать какой-нибудь ироничный ответ.
— В тот момент мне даже в голову не пришло…
— Я так понимаю — ты поблагодарила Хойта, а он вдруг ни с того ни с сего возьми да и пригласи тебя на этот бал, банкет или черт его знает, как это называется, — сказала Мими. На лице ее не было ни тени улыбки, в глазах — классический пример саркастического выражения третьей степени.
— Не-е-е-ет, да нет же, — все тем же тоном признавшего свою вину преступника, что и раньше, ответила Шарлотта. Тем не менее ее мозг уже заработал, и мысленно девушка составляла сложную систему уравнений, решив которую, ей удалось бы выкрутиться, сохранив лицо: то есть рассказать подругам все, что можно, но не все, что они хотели бы знать. — Ну, я… в общем, с тех пор мы с ним еще несколько раз виделись.
Следующий вопрос Беттина и Мими задали хором:
— В каком смысле — виделись?
— Ну, мы вроде как… ну, вы же понимаете… встречались.
— Ах, они, значит, встречались, — повторила Мими. И, выждав паузу, уточнила: — И где же?
— Ну, в основном там, у них в Сейнт-Рее. Но ничего не было. Честное слово! Я ведь только в гостиной бывала, а там всегда полно народу. Все там тусуются. А наверх я никогда не поднималась. Честно, девчонки. Ну что я вам, врать буду?
— Да мне в общем-то все равно, куда ты там поднималась, — заявила Мими.
«Господи, — подумала Шарлотта, я ведь их обманула. — И почему я им сразу не сказала? Ну и что тут такого особенного, что плохого в том, что я встречалась с Хойтом?»
Но вслух она сказала:
— Ну, во всяком случае, я наверх не поднималась. А все эти девчонки — дуры, им бы только парня подцепить, а больше им ничего и не нужно. Это так… так унизительно. Я насчет этого Хойта сразу на место поставила.
— Так значит, говоришь, ничего такого между вами не было? — уточнила Мими.
— Не-е-е-ет… — Едва успев произнести это слово, Шарлотта уже поняла, что прозвучало оно весьма неопределенно и даже двусмысленно. Пришлось конкретизировать: — Я никогда там у них в Сейт-Рее один на один с Хойтом не оставалась.
Шарлотта подсознательно сделала логическое ударение на словах «один на один», чтобы отвлечь внимание от некоторой недоговоренности, скрытой в этой фразе. Ее мозжечковая миндалина — или это все-таки хвостатое ядро мозга? — уже вспыхнула от воспоминаний о путешествиях руки на парковке в Малом дворе.
— И что, он даже не пытался? — спросила Мими.
— Ну… в общем-то можно сказать, что пытался, — призналась Шарлотта. — Я думаю, они все пытаются. Мужчины, я имею в виду. Но я сразу его одернула и дала понять, что со мной этот номер не пройдет. — Она увидела саркастический взгляд третьей степени, который Беттина адресовала Мими. — Хотите верьте, хотите нет, но он всегда вел себя со мной как джентльмен — с той самой первой нашей встречи у них в клубе на дискотеке. — Опять она стала произносить утвердительные фразы с вопросительной интонацией. И почему бы это? Интересно, Мими с Беттиной заметили? Шарлотта вдруг поймала себя на том, что ждет не дождется, чтобы подружки признали ее право на личную жизнь и, более того, сказали бы, что поездка на прием в Вашингтон — это просто прикольно, клево и вообще — зашибись.
— Так что Хойт уже понял, что я — не такая. Только не будет ли неприлично вот так взять и поехать с ним в Вашингтон? Как вы думаете?
— Вот насмешила-то, — отмахнулась Беттина. — Глаза разуй: ты видишь, что вокруг творится? Вот и скажи, что здесь, в этом бардаке может считаться неприличным?
Почему-то этот ответ Шарлотту не устроил.
— Эх, знать бы еще, что на самом деле происходит у них на этих приемах, — задумчиво сказала Беттина.
— Вообще-то все студенческие ассоциации проводят что-то в этом роде, — заметила Мими, считавшаяся по-прежнему главным авторитетом во всем, что касалось светской и вообще неформальной студенческой жизни. — На самом деле все просто: самая обыкновенная тусовка, только парни обязательно приходят в смокингах, а девушки в вечерних платьях. Ну да, еще обычно это устраивают на выезде, например, в «Холидей-Инн» в Честере. Или отправляются куда-нибудь за город и устраивают гулянку на природе — с вечера до утра. Звездное небо, луна — считается, что все это создает особую атмосферу.
— Это-то понятно, — сказала Беттина, — вопрос в том, чем они там занимаются, на этих официальных балах?
— Точно не знаю, — призналась Мими. — Никогда на таком не была. Но готова поспорить, там все точно так же, как на обычных вечеринках: парни упиваются и орут, девчонки упиваются и блюют, потом парни начинают искать возможность поиметь все, что движется, а на следующий день все как будто первый раз видят друг друга: девчонки утверждают, что ничего не помнят, зато парни уверяют, что помнят все — независимо от того, было оно на самом деле или нет. Единственное отличие от обычной пьянки — это то, что все прикинуты получше и еда покачественнее.
Тут подружки хором рассмеялись, и вдруг даже сквозь громкий смех Шарлотта расслышала за дверью такой знакомый голос: там, в холле, говорила по мобильнику не кто иная, как…
Дверь распахнулась, и на пороге появилась Беверли, как всегда, с прижатой к уху мобилой, а вслед за ней в комнату ввалилась Эрика. Беверли резко остановилась — правда, не отнимая от уха телефона, — и окинула недовольным взглядом представшую ее взору картину. Самый большой негативный заряд был адресован, естественно, Мими, которая не только пришла в ее комнату, но и уселась в ее кресло. Мими подобралась и сдвинулась на самый краешек этого самого кресла — кресла Беверли. В этот момент она напомнила Шарлотте ласточку, сидящую на краю гнезда и готовую в любой момент вспорхнуть в воздух.
Наконец Беверли сфокусировала взгляд на Шарлотте. В телефон она сказала:
— Джен… Джен… Поняла я… Ладно, я пошла. Перезвоню.
Она прошла в глубь комнаты, все так же глядя на Шарлотту, но ничего не говоря. Шарлотта улучила момент, чтобы поздороваться с подругой соседки:
— Привет, Эрика!
Ей не нравилось, что Беверли ходит по комнате, глядя на нее сверху вниз, но вставать ей не хотелось.
Эрика в ответ одарила Шарлотту ледяной улыбкой, которую та про себя называла «гротонской». Прежде чем Беверли успела что-нибудь сказать, Шарлотта проговорила: