Я, следователь..
Шрифт:
— Вы хороший человек, Элга…
Она улыбнулась:
— Конечно…
— Только хорошие люди во сне поют и смеются… — сказал я серьезно.
— А я не спала… — лукаво сказала Элга. — Завтра тоже поедем?
— Обязательно… — Я смотрел на прилипший к ветровому стеклу желтый осенний лист. — Обязательно…
— Вот и хорошо, — сказала Элга радостно. — До завтра… — Она кивнула мне и вышла из машины. Я завел мотор и ждал, пока Элга дойдет до парадного. Но на середине тротуара она остановилась, повернула
— Можно я вас поцелую? — сказала Элга.
Я растерялся и сказал дурацким каменным голосом:
— Что? Ну, конечно, если это надо…
Она тихо засмеялась:
— Конечно, надо… — и поцеловала меня в лоб, в щеки, а потом в нос. И побежала к подъезду.
— Спокойной ночи! — крикнула она уже у дверей. Опомнившись, я закричал:
— Элга!
Девушка обернулась.
— Элга! — сказал я. — Элга, меня впервые целует свидетельница по расследуемому делу…
Элга сердито посмотрела на меня, круто повернулась и ушла. Несколько секунд я сидел неподвижно, потом резко включил скорость и дал полный газ.
В кабинете Круминя было темно. Я включил свет, и дремавший на диване Круминь проснулся.
— Это ты так со мной оперативный контакт держишь, Янис? — сварливо сказал я.
— У тебя помада на щеке, — флегматично отозвался Круминь, сонно щурясь.
— Ну и что? — сказал я задиристо. — Может, меня девушки жалеют…
— Открой шкаф, там зеркало.
Я открыл дверцу шкафа, достал носовой платок и, глядя в зеркало, начал ожесточенно тереть щеку.
— Сегодняшний вечер опять запишем в убытки, — сказал я. — И чтобы обойти остальные кафе, потребуется еще вечеров пять минимум.
Круминь потер глаза:
— Может быть, завтра в первом же кафе ты встретишь эту Ванду.
— Ну что ты, Янис. За мной ведь очередь не занимают. Я найду ее в последнем.
— Ты тогда прямо с последнего и начни, — невозмутимо сказал Круминь. — А пока почитай телеграмму из Тбилиси…
Волга ГФ 89-35 сообщению владельца Пелевина П. М. находится на консервации тчк При проверке обнаружено хищение с машины номерного знака тчк При обнаружении этого знака информируйте нас тчк
Лист дела 60
Теперь мне стало ясно, как убийца на «Волге», угнанной из Тбилиси, беспрепятственно проехал три тысячи километров до Ленинграда. Просто он на нее поставил номер, который украл с другой машины, стоящей на консервации, о чем ее хозяин узнал только вчера. И где-то успел перекрасить низ «Волги» в белый цвет. А пока он преспокойно ехал в кофейно-белой машине под номером ГФ 89-35, милиция искала кофейную «Волгу» номер ГХ 34-52.
Вот известные мне точки его маршрута: Тбилиси —
И мы снова поехали с Элгой на взморье. Снова эти осточертевшие мне прекрасные уютные кафе, каких ни в Москве, ни в Крыму не бывает. Снова дождь и мокрое, дымящееся холодным паром шоссе — от одного до следующего кафе. Элга весь вечер молчала и около Кемери, часов в десять, спросила:
— А вы любите свою жену?
Я не знал, как ответить, потому что теперь не был уверен — люблю ли я Наташу. Элга спросила:
— Это — бестактный вопрос?
Я пожал плечами:
— Почему же? Люблю…
Она помолчала, потом твердо, как о чем-то нами давно оговоренном и решенном, сказала:
— Давайте заедем сейчас на почту и напишем ей письмо. Вместе.
— И подпишем вместе? — усмехнулся я.
— Нет. Подпишете вы один. Да можно и вообще не подписывать. Просто письмо надо написать так, как никто бы ей, кроме вас, не написал.
— Так вы же предлагаете вместе писать?
Элга заметила, что я улыбаюсь, и строго сказала:
— Я буду караулить вас. Чтобы не передумали.
— Но я ведь так писать не умею. Я ведь больше по протоколам специалист.
— Этого уметь нельзя, — сказала Элга и сжала тонкие кулачки. — Это надо чувствовать, тогда сможете написать. Понимаете? Чувства иногда придумывают, но они тогда чахлые, неживые. Понимаете?
Я кивнул.
— Вы но любви ничего не пишите. Не надо о любви вслух говорить. Вы напишите о чем-нибудь таком, чтобы она сразу вспомнила все самое светлое,
Я вздохнул.
— Об этом и говорить-то трудно, а уж написать!
Она грустно сказала:
— Беда в том, что мужчины мало знают о настоящей нежности.
— Чего-о?
— Я говорю, что женщинам очень нужна настоящая мужская нежность.
Ох, какой же я кретин! Вечно встреваю в разговоры, из которых сам не знаю, как выпутаться. Да и толку от них мало, от этих разговоров. Поэтому я уже приготовился отпустить какую-нибудь банальную шуточку, чтобы взорвать этот серьезный разговор изнутри. Но Элга сказала:
— Вы только не думайте, что я за розовые слюни. Или когда мужики каждой встречной юбке -"сю-сю-сю, кисонька и лапочка". Слышите — не думайте!
— Не буду думать, — сказал я серьезно и подумал, что у женщин какое-то поразительное чутье: они точно знают, каким мужчинам когда можно начинать приказывать. Мне обычно женщины начинают давать указания на второй день.
Элга вдруг неожиданно, легко и быстро провела ладонью по моему рукаву и сказала тихо:
— Никогда не думайте обо мне плохо. У меня трудная работа.