Я смотрю на тебя издали

Полякова Татьяна Викторовна

– Очередные посиделки в моей кухне?

– Что ты имеешь против?

– А кто все это будет есть? – продолжала вредничать я, скорее по привычке.

– Сегодня весь день болтаюсь голодный, – пожаловался он. – И готов стрескать все, даже эту тележку.

– Что за дела лишили тебя обеда?

Димка махнул рукой, впрочем, я и не ожидала, что он начнет о них рассказывать.

– Чего сестрица звонила? – проявил он живейший интерес.

Я коротко рассказала о Тимохе и некоторой путанице с его отцами.

– Ты

Руднева хорошо знаешь?

– Евгения Алексеевича? – усмехнулся Димка. – Он еще с батей дела крутил. Правда, тогда был скорее на подхвате, а сейчас поднялся.

– И что он за человек?

– Нормальный мужик, – пожал Димка плечами. – Немного нервный. В общем, встречаются и похуже.

– Можешь с ним поговорить? Тимохе в бега никак нельзя. Было бы здорово, сумей ты втолковать это папаше.

Димка вновь пожал плечами:

– Поговорить я с ним могу и донести до него основной тезис очень постараюсь. Но я ему не командир, так что сама понимаешь…

– Ты все-таки попытайся…

– Да не вопрос. Завтра же и поговорю.

– Спасибо.

– Спасибо не красиво, – дурашливо пропел он. – Я бы предпочел что-нибудь посущественней.

– Тогда за мной пиво.

– Обрадовала. Ты же женщина, должна знать, как угодить мужчине. Попробуй, и я горы сверну…

– Лучше верни Тимоху.

– Обещай, что если верну… – договорить он не успел, подошла наша очередь. Я выкладывала покупки, Димка собирал их в пакеты по ту сторону кассы и с улыбочкой на меня поглядывал. Пока я доставала кошелек, успел сунуть кассиру свою кредитку.

– Не лезь, – одернула я. – Сама заплачу.

– Чего ты? – скривился Димка. – Дай мужику потратиться.

Затевать перепалку возле кассы было глупо, и я, конечно, сдалась: Димка подхватил пакеты в одну руку, а другой обнял меня.

– Самого главного я не услышал. Если верну Тимоху, могу я рассчитывать на твою большую благодарность?

– Еще бы.

– Сольемся в объятиях? – засмеялся он. Говорил вроде шутливо, но эти его шуточки я терпеть не могла.

– Да пошел этот Тимоха, и ты вместе с ним.

– Нет, я не понял, будет благодарность или нет?

Он притянул меня поближе и запечатлел поцелуй на моих губах. Вполне невинный, но, когда отстранился, взгляд его переместился куда-то вправо и выражение его лица мне не понравилось. Я проследила за его взглядом, и дурацкое поведение пасынка стало понятно: из цветочного павильона неподалеку от выхода из супермаркета появился Стас с букетом под мышкой. Усмехнулся и поднял большой палец вверх, показывая тем самым, что наш клоунский дуэт пришелся ему по душе. А я подумала: день сегодня ни к черту, начался скверно и закончился хуже не бывает. Живот при виде Стаса привычно свело и захотелось утопиться, не сходя с этого места. Жаль, подходящего водоема не наблюдалось.

Димка тащил меня к выходу. Физиономию мою, должно быть, изрядно перекосило, Ломакину

тоже улыбаться вдруг расхотелось.

– Забрось пакеты в багажник, – сказала я, садясь в машину. Пакеты он убрал и сел рядом со мной. Молча. Смотрел прямо перед собой, покусывая губу и не замечая этого.

Стас вышел из сумермаркета и направился к машине, припаркованной в конце стоянки, через минуту я увидела, как его джип вливается в поток машин на проспекте.

– Дима, – позвала я. – Скажи на милость, на хрена тебе это надо?

Он не повернулся и не ответил.

– Ладно, пока, – сказала я и завела мотор, ожидая, когда он выйдет.

– У тебя кто-нибудь есть? – вдруг спросил он.

– В смысле? А-а-а… трахаюсь ли я с кем-нибудь время от времени? Бывает.

– Врешь ты все, – поморщился он.

– Ну, вру. И что?

– У меня тоже никого, – заявил он, отворачиваясь. – Месяц, даже больше.

– Воздержание иногда полезно.

И тут он выдал:

– Фенька, переезжай ко мне.

– Зачем мне к тебе переезжать? – удивилась я.

– Хочешь, я к тебе перееду.

– Может, у тебя правда сотрясение?

– Тогда скажи, что мне делать? – теперь он на меня уставился.

– Дурака не валять, вот что.

Он покачал головой и вновь отвернулся.

– С Берсеньевым у вас что-то есть?

«Вечер дурацких вопросов», – в досаде подумала я.

– Нет. Я предложила трахнуться, он отказался. Гордые девушки такого не прощают.

– Кончай, а? Я серьезно. Думаешь, я сам не понимаю… но ничего поделать не могу… Все так… по-дурацки… Если б я просто хотел с тобой переспать… Но я не хочу, то есть хочу, конечно, но… это не главное… главное, чтобы ты была рядом и все такое…

– А я что, на Северном полюсе? Дима, я была женой твоего отца…

– Да что ты заладила, – разозлился он. – Была и была. Все дело в этом засранце. Ты его увидела и съежилась вся, точно он здоровый жирный кот, а ты мышь под веником.

– Давай я со своими проблемами сама разберусь, – терпение мое было на исходе, Димка это, конечно, чувствовал, но угомониться не мог или не хотел.

– У меня просто внутри все переворачивается, когда я вижу тебя такой… Придушил бы эту сволочь.

– За что? За то, что я ему не нужна?

– И за это тоже. Я подумал, если бы мы стали жить вместе… может, из этого и вышло бы что-нибудь путное…

– Ничего глупее сроду не слышала.

– Тогда скажи, что делать, – не отставал он.

– Самый простой выход: глаза друг другу не мозолить.

– Да пробовал я держаться от тебя подальше, хреново выходит.

– Других вариантов нет. И советчик я в таких делах никудышный. Вот Берсеньев у нас мастер советы давать.

– С Берсеньевым я говорил, – хмыкнул Димка, чем удивил – не хмыканьем, а тем, что обсуждал наши весьма запутанные отношения с Сергеем Львовичем.