Я смотрю на тебя издали
Шрифт:
– Нисколько, – хмыкнул Олег. – Такое сплошь и рядом. Крайности соприкасаются и часто переходят одна в другую. Чем-то бомж ребятам насолил, вот они его и гоняли. Скорее всего, он стал свидетелем того, чего видеть ни в коем случае не должен был.
– Тогда проще с ним разделаться сразу, а не держать в наручниках и кандалах.
– А кандалы точно не выдумка?
– Я склонна доверять патологоанатому, говорят, для них тайн не существует.
– Это они сами про себя сказки рассказывают, – хохотнул Олег. – Хорошо, есть другой вариант. Парня держали в оковах, принуждая
– Тогда он вовсе не бомж, – нахмурилась я.
– Конечно. Но если держали долго, выглядеть мог скверно по объективным причинам. Хватит гадать. Узнаем, кто он такой, и причина заточения станет ясна довольно скоро, а если не узнаем… значит, выброси эту историю из головы. Почти уверен, моему совету ты не последуешь, но все-таки надеюсь.
Бывший допил кофе и решил, что разговор окончен. Не придумав, чего б у него еще выведать, я тепло с ним простилась, он направился к машине, а я в контору, отказавшись от предложения меня подвезти.
Олег Викторович прав, с братством я перемудрила, вряд ли оно имеет отношение к нашему бомжу. Темные делишки, в которых замешаны бандиты, и действующий заодно с ними Шериф куда вероятней. Юрка говорил, что с преступностью Шериф покончил, но, скорее всего, весьма оригинальным способом: попросту ее возглавил. «Опять я делаю чересчур поспешные выводы», – подумала в досаде. Отказаться от прежней версии тоже нелегко, хотя объяснения своему упрямству я не находила. И тут на ум пришел еще один бывший, он шел под первым номером, не по тому следу, что оставил в моей жизни, а просто по очередности.
Дмитрий Александрович у нас журналист, редактор областной газеты. Кому, как не журналисту, знать, что происходит в родном городе. Я остановила такси и поехала в редакцию, уверенная, что в это время застану Прохорова там.
До редакции я добралась за двадцать минут, но просто заглянуть к бывшему на огонек не получилось. Здесь действовали новые правила, на входе сидел охранник и суровым голосом требовал пропуск. Пока я безуспешно пыталась дозвониться Дмитрию Александровичу, он сам появился в конце коридора, увидел меня и рысью направился в мою сторону.
– Ты чего тут? – спросил с интересом.
– Поговорить надо.
Охранник при виде начальства сменил гнев на милость и меня пропустил. Мы поднялись на второй этаж, где находился кабинет бывшего.
Прохоров немного повыпендривался, демонстрируя навороченный планшет и новенькую секретаршу, годов ей было от силы двадцать, на бывшего она смотрела с неподдельным восхищением, как он на свою новую электронную игрушку. Девушка наверняка успела влюбиться. Ничего удивительного, я некогда сама страдала той же дурью, принимая Димкину болтовню за откровения, а его самого практически за гения.
– Скажи, класс, – произнес бывший, когда секретарша принесла нам чай и на цыпочках скрылась за дверью.
– Что именно? – на всякий случай уточнила я.
– Ты хоть представляешь, сколько он стоит? А мне его подарили.
– Здорово. И кто расщедрился?
– Неважно, – внезапно потеряв интерес к данной теме,
– Рассказывай, как дела? – предложил он.
– Агатка работой замучила, а так ничего.
– Сочувствую. Трудиться под руководством твоей сестрицы и врагу не пожелаешь. И что привело тебя в мои владения?
– Большая вера в твое профессиональное мастерство.
– Судя по началу, мне следует насторожиться.
– Нет, я по-доброму. Ты ничего не слышал о «Братстве знающих»? То ли церковь новомодная, то ли секта…
Дмитрий Александрович посмотрел с удивлением и покачал головой.
– Надо же… Только вчера встречался с одним из их проповедников.
– С отцом Константином?
– Ага.
– А по какому поводу?
– Они в детскую поликлинику купили кое-какое оборудование. Вроде на пожертвования последователей. Добрые дела должны быть отмечены, вот и решили статейку сварганить, чтоб и другие граждане подтянулись. Но отец Константин сказал, что богоугодные дела вершат в молчании, господь все видит и слышит, а дарителям надлежит быть скромными и смиренными. Бескорыстие лично у меня всегда вызывает подозрение, и я потратил часа полтора на беседу с ним. Занятный дядя.
– И что ты вынес из длительной беседы? – спросила я.
– Веруют они в Иисуса Христа и ждут его скорого появления. Оттого ничто мирское их не тревожит. Спасутся только знающие, то есть они.
– Ну, это понятно, – кивнула я, а Дмитрий Александрович продолжил:
– Я, конечно, спросил, какой смысл в этом случае заниматься благотворительностью, и получил вполне здравый ответ, что заниматься ею надлежит всегда. В общем, все вроде солидно. Но… – бывший сделал паузу и усмехнулся: – Отец Константин, несмотря на добрые дела и умные речи, упорно казался жуликом. Знаешь, нет-нет да и мелькнет что-то знакомо лицемерное. В общем, статью я писать не стал и немного покопался в сути вопроса.
– И как? – насторожилась я.
– На первый взгляд все у них прекрасно, с точки зрения закона комар носа не подточит. У городской администрации они на хорошем счету, потому что деньги жертвуют довольно охотно, хоть и не помногу. Вся прелесть в том, что этой организации, или как там ее стоит называть, в нашем городе, по сути, нет. Есть отец Константин. Ни с кем из его паствы связаться не удалось. Место, где они собираются и молятся, тоже вроде бы отсутствует. На Садовой есть офис, две комнатенки, вот, собственно, и все. Похоже, в других городах также негусто. Я по своим каналам проверил. А вот в Интернете у них сторонников предостаточно.