Я стану Алиеной
Шрифт:
— Да?
— Сегодня бы я выпил. За нас с тобой.
— Пожалуй. — В ее голосе была некоторая отстраненность, и это не укрылось от внимания Оливера.
— Что с тобой? Я тебя чем-то обидел?
— Нет. Но… мне довольно трудно справиться с тем, что со мной случилось. Со всем. — Она развела ладони в стороны четким округлым жестом, которого раньше Оливер за ней не замечал..
— Это из-за того, что ты помнишь жизнь Алиены?
— Если бы только жизнь… — сказала она, и Оливер вдруг осознал, что Алиена умерла и более двадцати лет пробыла
— Ты помнишь то, что было после смерти?
— Да, к сожалению. — Щека ее вполне узнаваемо дернулась.
— И… что?
— Об этом не нужно знать.
— Мне?
— Никому. Я бы тоже предпочла не знать. Это неестественное знание для человека. Пожалуйста, спрашивай меня о чем-либо другом.
Оливер был только рад этому предложению. Он о многом хотел спросить ее… об очень многом, и ничего из того, о чем он намеревался говорить, не относилось к области запретных знаний. Но выбрал он все-таки один вопрос.
— Ты ничего не говоришь о нашем будущем.
— Нашем? Но я не знаю, останешься ли ты со мной.
— После того, что между нами было?
— Именно. Помимо прочего, я все еще являюсь беглой преступницей.
— Я тоже ко многому причастен.
— Нет. Не важно, что ты совершил, свидетелей не было. Перед законом ты чист. Но если тебя схватят вместе со мной…
— Не стоит продолжать. Все уже было сказано. И все решено, кроме того, что нам делать.
— Не можем же мы вечно блуждать по Заклятым землям.
— А за их пределами — слуги Трибунала… Хотя… мы можем покинуть империю…
— Уехать отсюда возможно только морем. А сейчас — зима… впрочем, в южных портах навигация иногда об эту пору закрывается не полностью. Ближайший порт — Фораннан…
— И я не думаю, чтобы фискалы стали разыскивать тебя в Фораннане. Слишком далеко от Эрда.
— Как раз там и могут. У карнионцев — слава еретиков, даже у церковников. Однако наглость — лучшее оружие.
Оливер улыбнулся. Сказать такое способна только Селия.
— И главное счастье жизни. Может, нам стоит воспользоваться рекомендацией Топаса и двинуться прямиком в «Торговый дом Антона Кортера», предложить свои услуги и потребовать вознаграждения? Но, если без шуток, я вовсе не настаиваю на этой дороге. Можно вспомнить другой совет Топаса и поехать в Свантер. А можно ехать дальше по плоскогорью, и…
— Перейти на другую сторону моста — и не надо представлять, с какими чувствами шла я в ту сторону. Удивительно глупо… Я безумно боялась, боялась и хотела узнать, какие секреты там таятся. А теперь я и так знаю, что тайн больше нет. Все это было… было здесь — те страшные чудеса, о которых мы слышали, — но они умирают, тихо умирают собственной смертью, и у меня нет никакого желания их добивать. Не хочу. И теперь я больше не боюсь.
— А я боюсь, — признался он. — Именно теперь. Можешь презирать меня за слабость.
— Ты настолько силен, — она медленно подбирала слова, — что можешь позволить себе иметь слабости. Я — нет.
— Ты всегда считала меня сильнее, чем я есть.
— Напротив, это ты себя недооцениваешь. И если мы не расстанемся…
— А мы, конечно, не расстанемся. И не надо больше говорить об этом. Если нам суждено странствовать — будем странствовать.
— Я так понимаю, это значит — едем в Фораннан и садимся на корабль?
— Если у тебя нет других предложений.
— Нет. Сейчас я намерена слушать тебя. Раньше у меня была определенная цель… и, достигнув ее, я чувствую некоторую растерянность.
— И ты хочешь, чтобы решение принял я?
Она кивнула.
— Хорошо. Хотя я прекрасно понимаю, что твоя растерянность скоро минует… Я предлагаю ехать в Фораннан.
— Согласна.
Она намеревалась встать, но прежде, чем она это сделала, ее остановил его голос:
— И еще — я никогда не буду звать тебя Алиеной.
Она взглянула на него, потом снова кивнула:
— Это справедливо.
Селия подошла к сваленному на плаще оружию. Оливер нагнулся поднять брошенный ночью на землю нож, вытер его, сунул в ножны и замер. Селия в задумчивости смотрела на лежащие мечи, словно силясь решить какую-то трудную задачу. Затем протянула руку, подняла меч Козодоя и сосредоточенно взвесила его. А затем взяла свой ремень и начала перетягивать ножны с тем, чтобы оружие находилось за спиной.
— Что ты делаешь?
Она вздрогнула, и та самая растерянность… какой-то детский испуг отразился на ее лице. Потом исчез.
— Но ведь так же гораздо удобнее.
Когда они выезжали со стоянки, оба меча были у нее за спиной — крест-накрест. Арбалет — у седла, Никогда Селия так не ездила.
Но он никогда не назовет ее Алиеной!
В один из последующих дней она ему сказала:
— Конечно, она обучалась военному делу в лучших старинных традициях. Ее семья выводила свои истоки от природных карнионцев… Так ли это на самом деле — Бог знает, но семья была чрезвычайно старинная и гордая, с установившимися обычаями, равно почитающая доблесть и знания… — Она тяжело вздохнула. — Война, оружие, круг чтения… Я думаю, Найтли испытывал некое извращенное удовольствие, прививая мне определенные привычки Алиены, взращивал их во мне. Ведь Алиена во многом была полной моей противоположностью. Но если ее никто не посмел бы упрекнуть в том, что ее привычки и занятия не подобают женщине — по знатности рода, то в меня, наоборот, все тыкали пальцами.
— Я тебя никогда не стану упрекать.
— Так Найтли тебя не предусмотрел в своем плане…
— Он не заслуживает, чтобы ты о нем говорила. Только… — Он запнулся. — Если Алиена была из карнионского рода, а ты получила ее знания, то…
— Да, — подтвердила она невысказанную мысль. — Теперь бы я могла ответить на многие твои вопросы.
Оливер внимательно посмотрел ей в лицо, привычным движением взял за руки:
— Когда-нибудь ответишь… Но сейчас я не хочу об этом спрашивать.