Я стану твоим врагом
Шрифт:
За пределами тюрьмы дождь лил по-прежнему сильно, не собираясь, по-видимому, ослабевать до самого рассвета. Вскочив на коня, Марион пустила его в галоп, выезжая на просёлочную дорогу в обход города. Поездка в холодную дождливую ночь, со свистящим в ушах ветром, тряска и тяжесть доспеха оказались настоящим спасением для неё. Долгие сутки дежурств у постели больной королевы, бесплодные попытки помочь ей, косые взгляды прислуги и придворных, старавшихся избегать королевских покоев и её саму, как возможную переносчицу лесной хвори, испуганные глаза леди Гелены, когда ей приходилось входить в покои Таиры, её раздражающая
В отличие от Гелены, она не боялась лесной заразы. Нет, она не смогла бы назвать себя абсолютно бесстрашной женщиной. Она боялась — того, что может принести заразу в свой дом, своему сыну, и потому оставалась во дворце все эти дни, ограничив даже переписку с сэром Эйром. Но она не боялась ухаживать за беспомощной, хрупкой девушкой, которая была так отчаянно одинока, так боялась своей болезни, своих ран и грядущей смерти…
Сердце Марион сжималось каждый раз, как только она видела утратившее всякие краски лицо Таиры. Болезнь и смерть меняют человека. Таира же была настолько прекрасной в жизни, что эти перемены оказались пугающе отчётливыми.
Марион одновременно жалела и радовалась, что Феодор так и не появился во дворце — Таира, бесспорно, страдала без возлюбленного, но вряд ли, находясь в здравом уме, захотела бы, чтобы он видел её именно сейчас, чтобы рисковал жизнью, вдыхая один с ней воздух. Порой баронесса ловила себя на мысли, что испытывает почти материнские чувства к обоим — к галагатскому бандиту и к юной королеве, на судьбу которых выпала такая хрупкая, такая чистая, и такая несчастливая любовь.
В поместье Ликонтов горел свет — в единственном окне на втором этаже. Привратник, встретивший её у ворот, выглядел вполне бодрым, что для позднего часа казалось удивительным.
— Адис проведёт вас к её светлости, — кивнул на входные двери он, забирая у неё поводья. — Прошу вас.
Марион чувствовала себя неуютно под взглядом открывшего ей дворецкого. Пожилой слуга окинул её долгим взглядом, затем шагнул в сторону, пропуская необычную посетительницу внутрь.
— Прошу вас, мне нужна герцогиня, — сказала она, шагнув в тепло просторного холла. — Срочно.
— Как мне представить вас, миледи? — поинтересовался дворецкий, принимая у неё мокрый плащ.
— Синяя баронесса, леди Марион. Я камеристка её величества королевы Таиры.
Адис почтительно склонился, исчезая вместе с её плащом в боковой дверце. Спустя всего несколько минут дворецкий вернулся, попросив её следовать за собой, и провёл по центральной лестнице наверх, где, как она заметила ещё на подъезде, горел свет.
Герцогиня ждала её в библиотеке — не слишком большой, сказывалось недолгое пребывание Ликонтов в новом поместье — перелистывая толстый том по медицине. С её появлением Наала подняла голову, тотчас вставая со своего места, и жестом указала на соседнее кресло.
— Прошу вас, леди Марион, — мягко и с участливой заботой в голосе проговорила она. — Что привело вас ко мне в такой час? Уж не случилось ли, не приведи Единый… что-то ужасное?
Баронесса помедлила, опускаясь в кресло. Меч у бедра стукнул о пол, нарушая тишину. Наала не торопила её, более того — не казалась даже удивлённой, принимая её появление в поместье спокойно, как человек, привыкший более к действиям, нежели к словам.
— Королева Таира умирает, — проговорила наконец Марион и судорожно выдохнула: смысл собственных слов дошёл до неё быстрее, чем до собеседницы. — Я знаю Януша, вашего семейного лекаря… и знаю, что он может чуть больше, чем остальные доктора королевства. Если бы он мог чем-то помочь королеве… я приехала именно за ним, ваша светлость. Её величеству нужна помощь. Я знаю, что Януш пропал две недели назад… я подумала, если он вернулся, то вы будете первой, кто об этом узнает…
Наала чуть наклонилась вперёд, положив ладонь на её сцепленные руки. Молодая герцогиня казалась старше своих лет, спокойнее, собраннее, чем большинство женщин, которых Марион приходилось знать, и в то же время по-домашнему уютной, без двусмысленного двойного дна, к которому так привыкла баронесса. Синие глаза смотрели с пониманием и тревогой.
— Януш вернулся пару дней назад, — сказала она. — К сожалению, ему приходится скрываться от глаз стражи — вы ведь знаете, в чём обвиняют моего брата и его личного лекаря, якобы сварившего для покойного короля Харитона отраву?
Марион кивнула, и Наала убрала свою руку, позвонив в стоявший на столе колокольчик.
— Он вспоминал о вас, — коротко улыбнулась герцогиня. — Говорил, что в последнее время занимался с вашим сыном, и уехал, не попрощавшись — именно потому, что оставаться с ним было опасно. Он подхватил лесную заразу и долгое время болел, оставаясь в одиночестве до тех пор, пока не убедился, что его возвращение будет безопасно для остальных.
— Януш… болел? И… как он… он жив?
— Хвала Единому, — кивнула герцогиня. — Более того, он нашёл лекарство от заразы.
Марион подскочила и тут же вновь опустилась обратно: вспыхнувшая в ней безумная надежда уже рисовала образ здоровой Таиры, и промедление казалось преступным.
— Позовите нашего лекаря, — попросила Наала явившейся на зов колокольчика горничной. — Попросите его захватить свою сумку и поспешить.
Женщина кивнула и исчезла — без лишних слов. Похоже, краткость и понятливость ценили у Ликонтов больше, чем бесполезный на деле этикет. Герцогиня вновь повернулась к Марион.
— У нас есть случаи заражения среди прислуги, но Януш успешно лечит их своим… эликсиром… простите, я не знаю, как выразиться… — Наала замялась и улыбнулась, скрывая собственную неловкость. — Он предложил открыть нечто вроде лечебницы при нашей часовне — больных можно было бы размещать прямо в храме, так будет легче ухаживать за ними и легче уберечь остальных от заражения. Подобные лечебницы можно было бы открыть при каждой часовне и храме Единого…
— Но как он сумеет проделать такую работу, когда сам в бегах? — не поняла Марион.
Наала на миг опустила глаза, затем вновь подняла их на баронессу. Её голос был по-прежнему спокойным, хотя синие глаза не отпускали её взгляд — молодая герцогиня точно делала шаг на лёд, проверяя Марион, испытывая её надёжность.
— Януш собирается приступить к работе, как только мой брат вернётся домой.
— Вы так уверены, что его оправдают? — поразилась баронесса.
Наала вновь опустила взгляд.