Я стою 1 000 000 $. Психология персонального бренда. Как стать VIP
Шрифт:
Тратить силы и время на позиционную борьбу за выживание не было никакого желания, и Чедаев пустил свой рекламный бизнес на самотек, а сам сконцентрировался на восполнении своих психологических пробелов. (Но об этом подробнее в следующей главе.)
Так вот, как только он перестал специально искать заказы, они сами стали искать его. К нему обратился его старый знакомый, ставший маркетинговым директором банка, и предложил разработать для них новую концепцию рекламной политики.
И вскоре мощный поток полился с телеэкранов, омывая массовое сознание агитационными призывами о доверии и безапелляционными утверждениями о надежности банка, вызывая ответный поток в виде финансов доверчивых граждан и организаций. Но банк этот оказался инфицированным совковой «болезнью левизны»,
Итак, Алексей понял, что заниматься рекламой ему не очень интересно, и, оставив минимум проектов, не требовавших большого количества времени и сил, основательно сконцентрировался на систематизации своих человековедческих знаний.
Алексей с детства интересовался психологией. Довольно быстро пройдя период освоения популярных брошюрок типа «Как стать счастливым» или «Как достичь успеха», он успешно усвоил Фрейда и энергично стал изучать эффективные методики и психотехники со звучными названиями: трансактный анализ, коучинг, психодрама и проч. Но особенно его привлекла техника НЛП (нейролингвистическое программирование). Он довольно легко овладел этой техникой, открыл в себе способности к гипнозу и даже прошел курс обучения по программе НЛП-тренер.
Параллельно он получил диплом психолога и приступил к практическому освоению своих психотерапевтических навыков. Алексей поначалу практиковался на приятелях и приятельницах, настойчиво уговаривая их стать бесплатно его клиентами. Но, когда ему удалось устранить несколько фобий и провести пару удачных психокоррекций, ситуация изменилась. И теперь уже к Алексею обращались знакомые и знакомые знакомых с уговорами и просьбами о помощи. Когда у него было свободное время и, главное, соответствующее настроение, он не без удовольствия делал это. Но к разговорам о том, чтобы сделать это своим основным занятием, относился тогда с иронией.
Таким образом, в жизни Алексея было два пласта: психология и PR, которые дополняли друг друга. Однако психология все же долгое время была для него своеобразным хобби.
И вот когда во дни тягостных кризисных раздумий Алексею пришел инсайд в виде мысли совместить свои имиджмейкерские и психологические знания и способности, он решил создать новый бренд – лидер-тренинг, в основе которого лежала бы собственная методика – сценарная коррекция (СК).
Для разработки и совершенствования этой методики он создал тренинговый центр и дал объявления в газеты с рекламой лидер-тренинга. В основном приходили скучающе-обеспокоенные домохозяйки, начинающие бизнесмены и студенты. Основной курс обучения в группе поначалу стоил недорого (к взаимному удовольствию: обучающиеся приобретали навыки в умении эффективно пользоваться своими мыслями, чувствами, голосом и телом, а Алексей обкатывал свою методику). Но постепенно среди клиентов стали попадаться VIP, которым требовались особые условия, и тогда Алексей решил, что лидер-тренинг стал соответствовать качеству элитных психотехник, и перевел его в режим индивидуальной подготовки с соответствующей элитной стоимостью. А впоследствии для удобства и рыночной востребованности стал позиционировать его как коучинг. Метод коучинга становился все более популярным и был близок по духу сценарной коррекции. Алексей решил, что продвигать свой авторский метод он начнет позже, когда основательно упрочится в пока еще новой нише психологического консультирования.
Параллельно Чедаев занялся целенаправленным поиском серьезных клиентов или команды, войдя в которую, можно было бы заниматься коучингом, не отвлекаясь на тупо-суетливую и малоперспективную мелочовку. Его усилия увенчались частичным успехом. И вскоре он уже работал в избирательном штабе Самойлова, известного политического деятеля, решившего баллотироваться в губернаторы.
Чедаев понял, что пошел правильной дорогой
Приглашения были самые разные: от спичрайтера до PR-технолога. И он поначалу отказывался, ожидая предложений, связанных с психологическим сопровождением. Но, поскольку клан политпсихологов достаточно плотно обложил всех потенциальных клиентов, Алексей решил изменить тактику и для начала войти в какой-нибудь проект в привычной роли пиарщика. А уж потом, освоившись, заняться своим репозиционированием в коуча. Эту стратегию он определил как «диверсификационный ребрендинг», трактуя диверсификационность как некую диверсию в тылу. Был ли это тыл своих или чужих, он так и не решил: в общем, свой среди чужих, чужой среди своих...
Вскоре он работал в штабе Самойлова, где у него была должность руководителя креативного отдела, предполагавшая «доступ к телу», а также работу творческую и в определенной степени самостоятельную. Чедаева, пожалуй, все устраивало, если бы не одно обстоятельство. Ему активно не нравился Самойлов: ни с человеческой, ни с профессиональной точки зрения. Алексей знал, что существует расхожее представление о том, что имиджмейкер вроде бы должен суметь полюбить всеми фибрами души любого клиента, даже если он – отъявленный негодяй. Так же как и врач, который не может отказать больному, обратившемуся к нему. В противном случае это – признак непрофессионализма. Но, как он ни убеждал себя в своей неправоте, ничего сделать с собой не мог. И всякий раз, придумывая очередной креативный ход или информационный повод, Чедаеву в первую очередь приходили в голову варианты контрпропагандистского характера. Он с удовольствием представлял, каким образом можно было бы раздуть слабые стороны имиджа Самойлова и обыграть его недостатки и промахи. И, наоборот, конструктивные, позитивные идеи рождались в муках, из-под палки.
Однако, когда ему предложили возглавить пресс-службу в другом избирательном штабе, он все же несколько дней колебался, взвешивая все за и против.
Чедаев, конечно, рисковал. По анализам штаба и социологическим опросам у Самойлова был почти гарантированный шанс победить на выборах. Его приятель Мерзлов, один из руководителей штаба, обещал Алексею вполне конкретные и заманчивые перспективы и возможности в структурах новой администрации, которую должен был бы возглавить Самойлов.
Кроме того, Алексею было неудобно перед Мерзловым, который рекомендовал его как «крутого креативщика» руководству штаба. Ему не хотелось выглядеть неблагодарным. Тем более что Мерзлову пришлось отодвинуть несколько других желающих на место Алексея. Но это обстоятельство, впрочем, его и успокаивало: свято место пусто не бывает. (Хотя, конечно, ничего святого там не было, как и во всем, чем должен был заниматься их, да и не только их штаб.)
В штабе Тушина, помимо хорошего гонорара, Алексею была обещана возможность заняться идеологией и стратегией и поработать над имиджем кандидата, что называется, с чистого листа, пропустив его по полной программе через лидер-тренинг. Именно это и стало главным стимулом для Алексея. Решив, что «отряд не заметит потери бойца», тем более что боец рефлексирующий – в бою (в том числе и в информационной войне) ненадежен и даже опасен, Алексей перешел работать в штаб Тушина.
В свое время Тушин был известной личностью, космонавтом. Следов на пыльных дорожках далеких планет он не оставил, но фамилия его была небезызвестной для старшего поколения – потенциального избирателя. Завязав с космосом, попробовал себя в бизнесе. Получилось. И вот теперь – дебют в политике. Неизвестно каким образом, но ему удалось найти поддержку у влиятельных бизнес-структур, которые стали финансировать его избирательную кампанию.
Алексей позвонил Мерзлову, чтобы извиниться за свое решение, но тот сказал, что обиды никакой у него нет, и даже пригласил его на прощальный ужин.