Я так тебя ждала
Шрифт:
— Ты прикидываешься дураком, Кость?
— Нет. Стелл, что за разговоры опять?
Она сама убрала руки от меня и отошла в сторону.
— Нет. Ничего…
Странные перемены. Поняла, что лишнего болтает? Ну так даже лучше. Хотя помогла она мне в самом деле очень весомо.
— Так, эту папку и по мелочи мы оставим на завтра. Я приеду к семи утра. А сейчас поеду к ребенку, как и обещал. Ты приедешь тоже?
— А? — задумчиво обернулась она.
— Ты к семи тоже приедешь или позже? Они могут и в восемь заявиться.
— Да,
— Тогда я поехал, — сказал я, но не успел и выйти из-за стола, как зазвонил мой телефон. — Да. Да. Опять? Сейчас я приду. Что за детский сад, штаны на лямках…
Я повесил трубку и вышел из-за стола.
— Что случилось?
— Да девчонка эта — Лада, от еды отказывается снова. Как ее лечить, если она не ест? Мы ей антибиотики колем, и других лекарств полно.
— Ну и почему ты с ней нянькаться должен? — спросила Стелла. — Медсестры не в состоянии уговорить поесть пациентку?
— Не в состоянии, видимо. Ты езжай, а я спущусь к девушке, и потом только поеду.
— Может, дождаться тебя?
— Зачем? Мы все равно на разных машинах.
— Ну да… Тогда пока.
— Пока, Стелла.
— Старков, — услышал я, когда был уже одной ногой за дверью.
Я развернулся и глянул на нее в ожидании.
— Ты с ней нянькаешься, — сказала она.
— И что? Она мой пациент, — не понял я.
— Нет, ты не понял — ты с ней нянькаешься.
15
— Да, няняькаюсь, — ответил я с видимым спокойствием, хотя внутри начинал закипать — она опять ко мне цепляется? Я слишком сильно приблизил ее к себе. Стоит это исправить. — И буду нянькаться, пока она своими ногами отсюда не уйдет с листом выписки. Как и со всеми остальными моими пациентами. До свидания, доктор Стрельцова. Покиньте мой кабинет, мне нужно его закрыть.
Стелла поняла, что перегнула. Она поджала губы и молча вышла, понимая, что любое новое слово сейчас может спровоцировать ссору еще большую. Впрочем, я с ней ссориться больше и не собирался. Я просто буду ограничивать любой контакт с ней, чтобы она прекратила думать, что я как-то ее выделяю. Я ценю ее помощь, но это не означает, что теперь стану терпеть необоснованные сцены ревности.
Она вышла, я закрыл дверь и быстрым шагом вошел вперед по коридору, не обернувшись ни на секунду. Стелла права — в моей голове сейчас не она, а Лада.
Упрямица… Опять ведь начинает сопротивляться добру и лечению!
Ну и как с ней быть? Даже таблетки Тони неспособны удержать ее в узде.
— Добрый вечер, — поздоровался я, когда оказался возле ее кровати. Лада глянула на Дженни, видимо, поняла, что та мне, так сказать, на ретивую девушку настучала.
— Здравствуйте, — вяло отозвалась она.
— Как самочувствие?
— Как и днем.
— Хорошо. Но я проверю еще раз.
Измерил ее давление и температуру. Ресницы мокрые, глаза красные. Снова плакала… Конечно, какая тут еда. Странно,
— Препараты все давали? — спросил я Дженни.
— Да.
— Может, попросить Тони увеличить дозировку?
— Даже не знаю… — покачала головой Дженн. Она поняла меня, конечно.
— Ладно, попрошу заглянуть еще раз его сюда. Лада, — чуть склонился я над ней и заглянул в огромные голубые глаза совсем еще девчонки. — Что ж ты губишь себя?
Она почти не дышала, вглядывалась в ответ в мое лицо. Оно оказалось к ней довольно близко, я даже уловил какой-то сладковатый запах то ли мыла, то ли порошка от рубашки… Не ожидала, что я в таком формате захочу пообщаться? Не знаю как еще до нее достучаться. Дженни тоже замерла позади нас и не вмешивалась.
— Ты понимаешь, что мы тебя можем поставить на учет у психиатра?
— З-зачем? — прошептала она сухими губами.
— А потому что ты не слушаешься врачей и не ешь. Значит, за себя отвечать не можешь. Значит, тебя нужно наблюдать. Но ты понимаешь во что выльется моя заявка постановки на учет в психиатрический диспансер?
Она молчала. Нервно закусила нижнюю губу.
Понимает, конечно, маленькая. Все понимает. По голубым глазищам видел.
— Ты не сможешь работать юристом. Ты же юрист, да? В папиной клинике.
— Вы…
— Да, я изучил твое личное дело, — не дал я договорить ей. — Так вот юрист на учете у психиатра занимать свою должность не сможет. Поэтому как поступим: ты будешь лечиться и слушать врачей или будем вставать на учет и выправлять твою волю, которая сейчас работает совершенно не в ту сторону, таблетками и постоянным наблюдением психиатра в течение полугода после выписки?
Лада прикрыла глаза, спрятавшись от меня за длинными ресницами. Она как бы молча говорила мне: ты не понимаешь, что я чувствую, не понимаешь мою боль. Но я понимал. И желал ей добра. Именно поэтому выбора у меня не было и разговаривать пришлось с ней жестко. Пора уже брать себя в руки и жить дальше. Зацикливаться на боли нельзя. Так и вся жизнь пролетит в сплошных страданиях… Я это знаю очень хорошо. Сам я своему совету не последовал, и не желаю пройти тоже самое девочке.
— Надеюсь, ты выбрала первый вариант, — отстранился я от девушки. — Дженни, несите ужин.
Она поставила на подносе перед Ладой на специальном столике контейнер с кашей и ложку.
— Ну, чего смотришь на меня своими красивыми глазками? — изогнул я одну бровь. — Бери ложку и ешь.
Лада так и продолжала молча смотреть на меня.
Господи, ну как статуя, ей-богу.
Красивая и неживая статуэтка.
— Ты вообще-то детей еще хочешь? — снова перехватил я взгляд ее голубых глаз.
В них тут же мелькнула боль. Да, знаю, что бью по больному. Но это, как мне кажется, единственное, что сейчас может сработать. Иначе мне в самом деле придется отправить ее на учет. Я не шутил.