Я тебе не Золушка!
Шрифт:
Я не знаю, что меня раздражает больше. Её душный парфюм, остающийся в доме почти до самого вечера… повторяющиеся указания… или то, что я залипаю на её задницу, когда она поворачивается спиной…
Всё это меня выводит из себя.
На самом деле, мне проще оставаться с пацаном наедине. Потому что перед глазами не маячат эти пружинящие сиськи, и конская грива, на которую, я, честно признаться, с удовольствием бы подрочил.
Как остервенелый, трахаю Янку.
У неё уже писька наверняка стёрлась
Надо сказать, помогает.
Ненадолго, но всё же.
Она, конечно, замечает, что со мной что-то не так.
— Тём, что с тобой творится? Ты сам не свой в последнее время…
— Нормально всё. Просто на работе завал. Ты сама знаешь, я ненавижу эти офисы.
Мне приходится врать и изворачиваться, потому что рассказать своей девушке, что на самом деле я сижу с ребёнком — это выше моих сил.
Сука-Аверина со всех сторон меня обложила, из-за этого бешусь ещё больше.
— Понимаю. — Тянет Янок, раскладывая разогретую картошку по тарелкам. — Я рассказала родителям, что ты нашёл работу.
Фраза заставляет меня поперхнуться.
Её предки не в восторге от того, что их дочь состоит в отношениях с таким «обсосом», как я.
Но Янка изо всех сил пытается в их глазах поднять мой авторитет, даже когда я об этом не прошу.
Точнее, я ни разу об этом не просил, но она всё равно пытается.
Мне не хочется злиться, но это всё равно происходит.
— Ну и как? Меня приняли в клуб «весёлых и находчивых»?
Янка хмурится. Вряд ли ей, отъявленной «инстаграмщице», известно, что это такое…
Я воспитан старой школой.
Конечно, мне известно, что такое соцсети и «вотсап».
Но свою личную жизнь предпочитаю держать при себе, а не разглагольствовать на каждом углу о своих сексуальных достижениях.
У моей девушки в ленте миллион наших совместных фото, что ещё больше бесит её родителей, и меня тоже.
Наши с ней мнения в этом вопросе расходятся.
У Янки непередаваемое врождённое чувство убеждения, и хоть я сопротивляюсь изо всех сил, всё равно моя моська то и дело сверкает на просторах соцсетей.
Девушка сморщивает свой аккуратный носик.
— Чего ты там бормочешь?
— Говорю, родоки твои сразу полюбили меня?
— Перестань. — Недовольно осекает. — Папа сказал, что главное для мужчины — стабильность. То, что он может дать своей спутнице.
— Это точно про меня, ага.
— Тём, ты же знаешь… — Опускает вилку, сверкая своими зелёными глазами. — Главное, что мы вместе. Всё можно решить.
— Может, перестанем обсуждать эту тему? — Злюсь на ровном месте. — То, что я им не нравлюсь, это факт.
— Они привыкнут. — Янка не теряет надежды.
— Год уже
Девушка жуёт еду, глядя в тарелку.
— Мы можем не ругаться на ровном месте? — Не унимается она, поднимая взгляд снова на меня.
— Мы и не ругаемся.
Если разобраться, я не настроен сейчас на эти разговоры.
— Спасибо, было вкусно.
Конечно, моя наполовину недоеденная порция зачтётся, как оскорбление хозяйки. Потому что, жареная картошка — это одно из любимых моих блюд.
Ставлю свою тарелку у раковины и целую Янку в макушку, чтобы не думала, что между нами что-то изменилось.
Мне самому сложно ориентироваться в происходящем, она мой маяк, если что. Тот человек, в котором я уверен.
В этот вечер между нами так и витает недосказанность. Даже просмотр дебильной комедии и секс, больше похожий на гонку, не вселяют прежнего ощущения комфорта и спокойствия от нахождения друг с другом.
Меня напрягает всё.
Её движения, слова, яркая внешность. Просто всё не так. Даже самому себе не могу объяснить…
Её тело знаю вдоль и поперёк, но именно сегодня оно будто деревянное, или я не могу настроиться на нужный лад…
Всё это раздражает.
Утром похож на бешеную собаку, срываюсь буквально от каждого шороха.
Вдобавок, Янка прихорашивается дольше обычного.
— Может уже хватит? — Не выдерживаю. — И так красивая.
Девушка одаривает меня ироничным взглядом. Думает, что я заигрываю с ней. А мне бы выплеснуть на кого-то свою дурь.
— Красоты много не бывает. — Заискивающе отвечает, подкрашивая губы алой помадой. — Хорошего дня, сладкий. Вечером увидимся?
Сейчас мне бы запрятаться в лесу и не видится ни с кем.
Даже не знаю, с чего так кроет.
— Да, я позвоню. — Бурчу недовольно, на что моя благоверная одаривает поцелуем в нос.
Ненавижу, когда она так делает.
Я что, собака?
Перехватываю за талию и порчу аккуратный мэйк поцелуем, размазывая помаду по лицу, не жалея о своих действиях.
Янка отстраняется со стоном.
— Ну Тёееем… Я же только накрасилась…
Вижу, что ей всё равно на помаду. На самом деле, она уже готова повторить утренние «упражнения».
— Всё, иди. — Выпроваживаю её.
Когда за Янкой захлопывается дверь, я почему-то выдыхаю с облегчением.
Странно всё это.
Мои ощущения.
Моё нежелание идти на работу.
Связанное с непосредственной встречей с Авериной.
Мне бы пореже видеть её.
А лучше вообще никогда…
Илюхин будто чувствует моё настроение: выдаёт концерты один за одним. На ровном месте просто.
Когда истерика малого достигает своего пика, я начинаю задумываться о предупреждениях Киры и её матери.