Я тебе не Золушка!
Шрифт:
Но сдаваться не в наших правилах, поэтому, пытаюсь усмирить мальца.
У него будто башню сорвало. Кричит и пытается навредить себе всеми возможными способами…
В первый раз сталкиваюсь с такой ситуацией.
— Эй, мелкий, давай уже прекращай. А то мне придётся вызывать твою маму, а это грозит нам обоим катастрофой…
Малец не успокаивается.
Бьётся головой о подлокотник дивана, как я не пытаюсь его удержать.
В первый раз вижу, чтобы дети так размахивали
Честно, становится страшно.
В такой ситуации, надо бы позвонить человеку, который более опытен в воспитании малолетних детей. Но маму в свои дела я впутывать не хочу, поэтому набираю Киру.
Она же родила этого чертёнка, который мне уже сорок минут устраивает «изгнание дьявола»…
На удивление, Аверина быстро отвечает.
— Да, Артём. Я слушаю.
— Тут такое дело, начальник… В твоего сына бес вселился. Я уже всё перепробовал, но он норовит разбить себе голову, как бы я не удерживал…
Даже не дослушав меня, Стерва быстро бросает:
— Я сейчас приеду.
Она отключается.
Я хватаю малого и вытаскиваю его на балкон. Может, свежий воздух нужен, мало ли…
Внутренности сдавливает тревогой и ещё чем-то необъяснимым, типа ответственности за этого червяка, который извивается, пытаясь вырваться из моих рук.
Глава 8
— Ну чего ты, малой? — Понижаю голос. — Чего разошёлся? Я же здесь… С тобой. С тобой, никуда не денусь.
Крепко прижимаю его к груди, фиксируя голову. Несколько минут удерживаю, ожидая, что он угомонится.
— Ты прекращай, Илюх. — Шепчу ему, не отпуская. — Мы с тобой одни тут, мужики. Мы друг друга понимать должны. Поддерживать… Твоё настроение мне не заходит, ты же видишь.
Пацан ещё конвульсивно дёргает головой, но кричит меньше.
— Мы на одной стороне. Я тебя понимаю. Достало всё. Пиздец творится неописуемый… Ну мы же сильные с тобой… Мать огорчать не надо. Она с ума сойдет, когда тебя таким увидит.
Раскачиваясь, повторяю эти слова раз за разом, тихо, но уверенно, всё так же прижимая его голову к груди, практически не давая пошевелиться.
Через некоторое время мои укачивания действуют на него, и малой засыпает, прекращая кряхтеть и всхлипывать.
Ещё минут десять я продолжаю качать его на своих руках, даже толком не соображая, что делаю.
— Артём?
Голос из-за спины застаёт врасплох.
Поворачиваюсь, чуть не выронив мальца от неожиданности.
— Спит. — Тихо отвечаю на встревоженный взгляд Авериной.
Она реально выглядит испуганной. И примчалась довольно быстро. Значит, не совсем ей плевать на ребёнка.
— Что случилось?
Так же, почти шёпотом спрашивает
— Бешенство матки. — Отвечаю. — Пытался изувечить себя, но я не позволил.
У неё в глазах проблёскивают слёзы. Такое я вижу впервые.
Она реально волновалась.
Как и я, в принципе.
— Положишь его в кровать?
— Да, конечно. Сейчас аккуратно попробую.
С осторожностью сапёра я опускаю мелкого на его постель, накрывая маленьким пледом.
Не понимаю, чем он меня зацепил…
Крошечный, слюнявый, из звуков только: ба-ба-ба да ма-ма-ма…
Но я уже прикипел к нему за эти несколько дней. Это странно и неожиданно.
На кухне Аверина включает чайник.
Не поворачиваясь ко мне, тихо произносит:
— Это впервые, чтобы приступ купировался без медикаментов и врачебной помощи.
Здрасьте, приехали.
Почему меня никто не предупредил, что возиться придётся с младенцем «с особенностями»?
— И чем вы его обычно пичкаете? — Мне не нравится этот разговор. Мне всё сегодня не по душе.
— Доктор прописал нам детские седативные. Илюша нечасто впадает в такое состояние, но это, к сожалению, случается.
Она вздыхает глубоко и поворачивается.
— Один раз ему даже пришлось ставить капельницу.
Я охреневаю от того, что она говорит.
Ещё вчера с ним всё было в порядке. Никаких предпосылок.
— С чем это связано?
— Я не знаю. Приступы случаются сами собой. Мне очень сложно найти квалифицированную няню, такую, чтобы не паниковала в эти моменты, а принимала правильные меры. Чаще всего они относятся к моему сыну безответственно.
— И ты доверила больного ребёнка мне?! — Злость сама рождается внутри. — Я-то заебись няня, да?
— Не кричи, пожалуйста. — Останавливает меня Кира, отключая чайник. — У меня не было другого выхода. Мы оба сейчас в сложных условиях. И мой сын не больной. Он «особенный».
— Слушай… — Негодование всё-таки рвётся наружу, затмевая разум. — Мне вся эта херня не нравится. Знаешь, мне плевать на тебя и твоего сыночка. Мне вообще глубоко насрать на то, что у вас тут происходит. Я ухожу.
Аверина молчит и не перебивает. Что странно само по себе, но не останавливает поток моих претензий:
— Ты заманила меня сюда обманом, поставила перед сложным выбором, пользовалась моим дурацким положением, сбагрила своего отпрыска «с сюрпризами», пытаешься показаться «бедной овечкой» во всей этой ситуации… Мне это надоело!
Кира нервно потирает лоб ладонью и поднимает глаза на меня.
— Ничего из того, что ты сказал. Но если хочешь уйти, то уходи сейчас.
Её взгляд серьёзный и решительный.